Она, похоже, искренна, но с чего ему, Симону, ей верить? Она, может, и заявляет, что сердце Дмитрия принадлежит Давиду, но его, Симона, сердце подсказывает ему, что Дмитрий – лжец. Чьему сердцу верить: сердцу убийцы Дмитрия или сердцу Simón el Lerdo, Симона Тугодума? Кто знает? Без единого слова он разворачивается и, спотыкаясь, бредет на свет больницы, где Инес уже уложила мальчика в постель и растирает его ледяные ноги ладонями.
– Прошу тебя, проследи, чтобы у этой женщины больше не было контактов с Давидом, – велит она. – В противном случае мы забираем его из больницы.
– Почему ты сказала, что она смеется надо мной? – спрашивает мальчик. – Я не видел, что она смеется.
– Нет, тебе не увидеть. Они смеются над тобой исподтишка, оба.
– Но почему?
– Почему? Почему? Не спрашивай меня почему, дитя! Потому что ты говоришь странное! Потому что они дураки!
– Можешь забрать меня домой прямо сейчас.
– Ты хочешь домой? Ты это имеешь в виду?
– Да. И Боливар. Боливару тут не нравится.
– Тогда поехали немедленно. Симон, заверни его в одеяло.
Однако путь наружу преграждает сеньора Девито, Дмитрий – при ней.
– Что тут происходит? – хмуро спрашивает она.
– Симон и Инес забирают меня, – говорит Давид. – Они дадут мне помереть дома.
– Ты здесь пациент. Ты не можешь уйти, пока тебя не выпишет врач.
– Тогда зовите врача! – говорит Инес. – Сейчас же!
– Я позову дежурного врача. Но предупреждаю вас: решать, может Давид уйти или нет, только врачу и больше никому.
– Ты уверен, что хочешь нас оставить, молодой человек? – спрашивает Дмитрий. – Мы без тебя будем безутешны. Ты приносишь радость в это пропащее место. Подумай о своих друзьях. Они явятся завтра, ожидая тебя увидеть, ожидая посидеть у твоих ног, а твоя палата окажется пустой, тебя в ней не будет. Что я им скажу? Юный владыка сбежал? Юный владыка оставил вас? Их сердца будут разбиты.
– Они могут приходить к нам в квартиру, – говорит мальчик.
– А как же я? Как же старик Дмитрий? Пустят ли Дмитрия в прелестную квартиру сеньоры Инес? А красотке сеньорите, твоей учительнице, – ей будут ли там рады?
Сеньора Девито возвращается с молодым человеком – вид у него затравленный.
– Вот мальчик, – говорит сеньора Девито, – тот самый, с так называемой таинственной болезнью. А это Инес и Симон.
– Вы родители? – спрашивает молодой врач.
– Нет, – говорит он, Симон, – Мы…
– Да, – говорит Инес, – мы родители.
– А кто ведет этого пациента?
– Доктор Рибейро, – говорит сеньора Девито.
– Простите, но я не могу его выписать, пока не получу разрешение от сеньора Рибейро.
Инес подбирается.
– Мне не нужно ничье разрешение, чтобы забрать домой своего ребенка.
– У меня нет таинственной болезни, – говорит мальчик. – Я – число сто. Сто – не таинственное число. Число сто – такое число, которому полагается умереть.
Врач смотрит на него сердито.
– Статистика устроена иначе, молодой человек. Не умрете вы. Это больница. Мы тут не даем детям помереть. – Он оборачивается к Инес: – Приходите завтра и поговорите с доктором Рибейро. Я оставлю ему записку. – Обращается к Дмитрию: – Заберите нашего юного друга обратно в палату, будьте добры. И что здесь делает собака? Вы же знаете, что с животными нельзя.
Инес не снисходит до спора. Вцепившись в ручки инвалидного кресла, она проталкивается мимо врача.
Дмитрий преграждает ей путь.
– Материнская любовь, – говорит он. – Почетно видеть ее, она трогает сердце. Воистину. Но мы не позволим вам забрать нашего юного владыку.
Он тянется к коляске, от Боливара доносится глухой рык. Дмитрий убирает преступную руку, но продолжает стоять на пути у Инес. Пес вновь рычит, самым горлом. Уши прижаты, верхняя губа поднята, обнажены длинные желтеющие зубы.
– С дороги, Дмитрий, – говорит он, Симон.
Пес делает первый медленный шаг к Дмитрию, второй. Дмитрий не отступает.
– Боливар, стоять! – командует мальчик.
Пес замирает, не сводит взгляда с Дмитрия.
– Дмитрий, пропусти! – велит мальчик.
Дмитрий пропускает.
Молодой врач обращается к Дмитрию.
– Кто вообще позволил привести это опасное животное на территорию? Вы?
– Это не опасное животное, – говорит мальчик. – Это мой страж. Он меня стережет.
Никто и пальцем их не трогает, они покидают больницу. Он, Симон, поднимает мальчика на заднее сиденье автомобиля Инес, пес запрыгивает туда же; инвалидное кресло они бросают на парковке.
Он обращается к Инес.
– Инес, ты была великолепна.
Это правда: никогда прежде не видел он ее столь же решительной, столь же властной, столь же царственной.
– Боливар тоже был великолепен, – говорит мальчик. – Боливар – царь псов. Мы снова будем семьей?
– Да, – говорит он, Симон, – мы снова будем семьей.
Глава 18
Примерно в полночь начинается новый приступ, припадки следуют один за другим почти без перерывов. Отчаявшись, он, Симон, едет в больницу и умоляет ночную медсестру выдать мальчику лекарства. Она отказывается.
– Вы ведете себя почти преступно, – говорит она. – Нельзя было позволять, чтобы вы забрали мальчика. Вы понятия не имеете, до чего серьезно он болен. Давайте адрес, я немедленно вышлю машину «Скорой помощи».
Через два часа мальчик вновь оказывается на своей больничной койке в глубоком лекарственном сне.
Доктор Рибейро, когда ему докладывают, что произошло накануне ночью, переполняется холодным гневом.
– Я могу запретить вам доступ в больницу, – говорит он. – Я мог бы его запретить, даже если б вы были родителями этого ребенка, а вы ему не родители, – запретить и вам, и этому вашему дикому псу. Что вы за люди такие?
Они с Инес стоят бессловесно.
– Прошу вас, уезжайте сейчас же, – говорит доктор Рибейро. – Отправляйтесь домой. Персонал позвонит вам, когда ребенок стабилизируется.
– Он не ест, – говорит Инес. – Он похож на скелет.
– Мы за этим присмотрим, не волнуйтесь.
– Он говорит, что не голоден. Говорит, что ему больше не нужна еда. Я не понимаю, что на него нашло. Меня это пугает.
– Мы за этим присмотрим. Езжайте домой.
На следующий день Инес звонит сестра Рита.
– Давид просит позвать вас, – говорит сестра Рита. – Вас и вашего мужа. Доктор Рибейро согласен на ваше посещение, но всего несколько минут – и без собаки. Собака запрещена.
