— Мы его задержали — не без приключений, кстати, — и патруль увез его на оформление. Могу соединить тебя с начальником смены, если решишь забрать его под свое крыло. Я сказала им, что именно этого ты и захочешь.
— Успеется. Ну, с чего начнем?
— Думаю, сперва осмотрим комнату. Там полно вещей. В пикапе пусто, если не считать той коробки, которую он грузил, когда мы на него набросились. В ней телевизор, и он разбился.
— В таком случае давай приступать.
— Я уже говорила с начальником смены. Он пришлет сюда наш фургон для наружного наблюдения. Надеюсь, все это в него влезет.
— Хорошо придумано.
Остаток ночи они были заняты описью предметов из номера 18 и погрузкой коробок и прочих вещей в фургон. Комптон и Бэллард не впервые работали вместе и понимали друг друга с полуслова. В номере обнаружилась пачка кредиток, принадлежащих восьми разным людям. Среди них была карточка, пропавшая из сумочки Лесли Энн Лантаны. Нашлись также два пистолета. Оба были спрятаны под матрасом.
Вернувшись в участок, Бэллард сумела связать пять из восьми кредиток с кражами, о которых за последнюю неделю сообщили в Голливудский дивизион. Комптон тем временем уселся за компьютер, чтобы пробить пистолеты по базе Бюро алкоголя, табака, огнестрельного оружия и взрывчатых веществ. В рапортах по кражам, с которыми работала Бэллард, о пистолетах не было ни слова, но Комптон выяснил, что «глок» — тот, что был у Неттлза за ремнем, — был украден в Техасе два года назад. Подробностей кражи в базе не оказалось. Комптон составил запрос в АТО
[2], но и он, и Бэллард прекрасно понимали: ответ придет лишь через несколько дней. Или даже недель.
К шести утра все покупки, обнаруженные в номере мотеля, были сложены в автоприцеп, стоявший у служебного входа в участок. Пикап Неттлза отбуксировали на стоянку, а рапорт об аресте лег на стол начальника отдела краж. Тот ознакомится с ним лишь в понедельник утром, но спешки не было: Неттлз никуда не денется. Комптон официально задержал его без права выхода под залог.
Оружием занялись в последнюю очередь. Все пистолеты нужно было уложить в ящики для огнестрельного оружия, а потом убрать в сейф на складе вещественных доказательств. Оставив Комптона в детективном отделе, Бэллард отнесла пистолеты на склад. Грохот дверцы сейфа привлек внимание лейтенанта Манро. Тот подошел к складу и просунул голову в открытую дверь:
— Неплохо сработано, Бэллард.
— Спасибо, лейтенант.
— Как думаешь, сколько народу он обокрал?
— На кредитках восемь разных имен. Пока удалось связать их с пятью заявлениями. Пожалуй, остальные трое тоже окажутся потерпевшими.
— А пистолеты?
— Один украли в Далласе два года назад. Мы отправили запрос в АТО. Надеюсь, на следующей неделе что-нибудь да выяснится.
— Один человек, и целая волна преступности. Славный улов. Капитан такое любит.
— Зато меня недолюбливает. Так что не вижу причин радоваться.
— Он любит всех, кто раскрывает дела и очищает улицы от подонков. Знаешь, что странно? Этот твой Неттлз не пошел в «ломочную».
То есть Неттлз заявил, что не является наркоманом, и отказался от размещения в обитой войлоком камере для задержанных с абстинентным синдромом. Это странно. Обычно за кражей со взломом стоит потребность в деньгах для покупки наркотиков. Выходит, у Неттлза была иная мотивация. За то недолгое время, когда Бэллард производила арест, она не заметила у Неттлза признаков наркотической зависимости.
— Он на что-то копил, — сказала она. — В кармане у него было две шестьсот наличными. Еще тысячу я нашла в пикапе, рядом с пачкой квитанций из ломбардов. Он воровал пластик и заказывал в сети всякие вещи, пока карточки не блокировали. А потом сдавал свои покупки в ломбард за наличность.
— В какой именно?
— В несколько. Чтобы не привлекать лишнего внимания. Но вот в чем загадка: ни в машине, ни в комнате не было ноутбука.
— Должно быть, он ходил по офисным центрам. Арендовал машинное время на компьютерах с общим доступом.
— Может, и так. Или у него был подельник. После выходных в отделе краж разберутся.
Манро кивнул. Повисла неловкая пауза. Бэллард видела: лейтенант хочет сказать что-то еще. И прекрасно понимала, о чем пойдет речь.
— Итак, — начала она, — Смитти на меня пожаловался?
— Да, сказал что-то насчет тактики, — ответил Манро. — Но меня это не колышет. В мою смену, если даешь результат, тебе не о чем волноваться.
— Спасибо, лейтенант.
— Ты, главное, не подумай, что мне наплевать на твою жизнь.
— Слушайте, лейтенант, это был самый верный способ его арестовать. Если пришлось бы повторить, я поступила бы точно так же: выманила бы его из комнаты. Только надела бы куртку и бронежилет, чтобы этот чертов Смитти не докапывался.
— Не кипятись, Бэллард. Иной раз ты как долбаная кошка дикая. Ни до кого Смитти не докапывался. С ним салага. Смитти лишь хотел, чтобы тот знал, как положено производить арест.
— Да пофиг! Вы сказали, что не будете составлять на меня бумагу.
— Не буду. Я обещал Смитти, что поговорю с тобой. Вот и поговорил. Добавить нечего. Мотай на ус, Бэллард.
Прежде чем ответить, Бэллард помолчала. Ясно, что Манро хочет услышать от нее какое-нибудь подтверждение. Но соглашаться не хотелось: Бэллард была уверена в собственной правоте.
— Отлично, договорились, — наконец ответила она.
— Вот и славно, — произнес Манро и ушел к себе в кабинет.
А Бэллард вернулась в детективный отдел. Ее смена закончилась. Жаль, что сегодня не получилось как следует заняться делом Рамоны Рамон. Чувствуя, как тело тяжелеет от усталости, Бэллард поняла: сперва нужно выспаться, а потом уже обдумать, как быть с Томасом Трентом.
В отделе ее дожидался Комптон.
— Поехали, — сказала Бэллард.
— Куда? — спросил он.
— К тебе.
16
Бэллард снился грустный сон: отцовское лицо, а вокруг колышутся длинные волосы и неухоженная борода. Глаза отца были открыты. Вода казалась теплой. Возле отцовского рта появился пузырек воздуха — и взмыл к тусклому свету над головой.
Она открыла глаза.
Комптон осторожно тряс ее за плечо, сидя на краешке кровати. Он был полностью одет, а волосы его были мокрыми после утреннего душа.
— Рене, мне пора.
— Что? — спросила она, пытаясь вырваться из объятий сна. — Который час?
— Без двадцати одиннадцать, — ответил Комптон. — Если хочешь поспать еще, не вопрос. Решил сказать, что я ухожу. Поеду за пацанами.
