Ах, сызнова ты, говорит Старуха
Ведь уж спрашивал давеча, говорит она
И разве не помнишь, что́ я тебе ответила, говорит она
Плохая у тебя память, говорит она
Комната для вас, говорит она
Да, нам нужен приют на ночь, говорит Асле
Нет у меня для вас приюта, говорит Старуха
Сколько ж можно повторять, говорит она
но Асле стоит, не дает двери закрыться, кивает Алиде, та подходит к порогу
Стало быть, комната нужна вам двоим, говорит Старуха
Понятно, говорит она
Раньше надо было думать, говорит она
Прежде чем в этакий переплет попали, говорит она
Не можем мы всю ночь по улице шататься, говорит Асле
Да уж, кто бы мог под дождем да поздней осенью, говорит Старуха
Не теперь, не в этакий дождь да холод, говорит она
Не поздней осенью в Бьёргвине, говорит она
И идти нам некуда, говорит Алида
Раньше надо было думать, говорит Старуха
А ты вот тогда вовсе об этом не думала, говорит она
и смотрит на Алиду
У тебя тогда другое на уме было, говорит она
Я в жизни своей видала слишком много таких, как ты, говорит она
И всегда гнала их из моего дома, говорит она
А теперь что же, должна дать вам кров, говорит она
Дать кров тебе и нерожденному, пригульному твоему ребенку, говорит она
За кого вы меня принимаете, говорит она
Да чтоб я… – говорит она
Подите прочь, говорит она
И, взмахнув свободной рукой, гонит их за дверь
Но, говорит Асле
Никаких «но», обрывает Старуха
и смотрит на Алиду
Слишком много перебывало у меня в дому таких, как ты, говорит Старуха
Таких, как ты, повторяет она
Таким, как ты, самое место на дворе да на морозе, ничего другого такие не заслуживают, пока не одумаются, говорит она
Надо же, до чего докатилась, говорит она
Пора маленько призадуматься, говорит она
Асле обнимает Алиду за плечи, ведет в сени и затворяет за ней дверь
Ну, знаешь, говорит Старуха
Только этого мне недоставало, Господи Иисусе, говорит она
а Асле ставит узлы и скрипичный футляр в сенях, подходит к Старухе, отбирает у нее подсвечник, подносит свет к Алиде
Это тебе дорого обойдется, говорит Старуха
Дай пойти, говорит она
но Асле заступает ей дорогу
Иди в дом, говорит он Алиде
и отворяет одну из дверей в сенях, освещает свечой комнату
Заходи на кухню, говорит он
но Алида стоит не шевелясь
Ну же, заходи на кухню, говорит Асле
и Алида входит в открытую дверь и видит на столе у окна незажженную свечу, идет к столу, ставит на него свои сетки, затепливает свечу, садится на табуретку у стола, смотрит на открытую дверь и видит Асле, он стоит в сенях, рукой зажимает Старухе рот, а потом затворяет дверь, Алида вытягивает под столом ноги, несколько раз глубоко вздыхает, потом подносит руки к огоньку свечи, который их согревает, да так хорошо, что по рукам и ногам мигом растекается тепло, а на глаза набегают слезы, она сидит, смотрит на огонек и чувствует огромную усталость, свинцовую усталость, и холодно ей, ох как холодно, и Алида медленно встает, берет свечу, идет к печи и видит подле печи ларь с дровами, и она кладет в топку дрова, разводит огонь и стоит рядом с печью, а от усталости толком не понимает, где находится, вдобавок ее мучает голод, но харчи-то у них есть, много харчей, скоро она, поди, сможет подкрепиться, и от печи уже помаленьку веет теплом, и она держит руки над печью, снова тяжко вздыхает и видит у стены лавку, идет туда, скидывает через голову юбку, берет с лавки шерстяное одеяло, закутывается в него, ложится, закрывает глаза, слышит шум дождя на улице, задувает свечу, слышит какие-то скрипы, вроде бы от колеса, слышит, как колесо постукивает по камням уличной мостовой, видит, как тучи развеиваются и выглядывает солнце, и вот уж перед нею море, сверкающее и спокойное, потом видит Асле, он идет по улице, тащит за собой тележку, а в тележке несколько бочонков, и Алида кладет руку на густые черные волосы мальчугана, который стоит с нею рядом, она ерошит ему волосы и говорит: будь хорошим мальчиком, малыш Сигвалд, а потом поет малышу Сигвалду песню, одну из тех, что папаша Аслак пел для нее, вот какую песню она поет малышу Сигвалду, своему сыночку, а он смотрит на нее большими черными глазами, и там, где фьорд открывается морю, она видит одномачтовый ект, дрейфующий по блескучей спокойной воде, ведь воздух недвижим, ни ветерка, и вот уж Алида оборачивается яркой звездою, что исчезает во тьме, улетает все дальше и дальше, а она слышит голос, открывает глаза и видит Асле
Ты спала, говорит он
Задремала, кажись, говорит Алида
и видит, что Асле стоит подле лавки со свечой в руке, и в ее свете Алида видит только его черные глаза, а в этих глазах – голос папаши Аслака, когда он пел ей, маленькой девочке, прежде чем сгинул, ушел навсегда
Может, поедим маленько, говорит Асле
Проголодался я, говорит он
И я тоже, говорит Алида
и она садится на край лавки, и в кухне теперь стало тепло, тепло и хорошо, одеяло распахивается, она сидит, а тяжелые груди ее лежат на большом круглом животе, и она видит, как Асле раздевается, садится подле нее, обнимает за плечи, и оба ложатся и лежат рядом, укрытые одеялом
Сперва отдохну чуток, говорит Асле
Ты ведь почти не спал, да так долго, говорит Алида
Верно, говорит он
И, поди, ужас как устал, говорит она
Верно, говорит Асле
И проголодался, еще и проголодался, говорит Алида
Да, ужас как проголодался, говорит он
Сперва отдохнем чуток, а после поедим, говорит он
и Асле с Алидой лежат рядом, прижимаются друг к другу, и вот уж Асле видит, как лодка легко и ровно скользит вперед, а там уже виднеется город Бьёргвин, дома в городе Бьёргвине, скоро они будут там, наконец-то добрались, еще он видит Алиду, она сидит на носу, вся лодка перед нею, и все уже хорошо, они справились, добрались до Бьёргвина, и теперь начнется их жизнь, и он видит, как Алида поднимается на ноги, стоит на носу, такая огромная, и Асле чует, что, судя по всему, сам он значения не имеет, значение имеет большой стев, большой припев, это он усвоил, видно, музыканту суждено знать такое, и для него большой стев зовется Алидой
II
Асле и Алида лежат на лавке, на кухне, в домишке, что на Инстегате в Бьёргвине, спят и спят, спят и спят, и вот Асле просыпается, открывает глаза, и смотрит вокруг, и не сразу понимает, где он, и видит рядом Алиду, она спит с открытым ртом, и он вспоминает, а на кухне уныло и холодно, он встает, зажигает свечу и вспоминает, вспоминает, кладет в топку поленья, растапливает печь и возвращается на лавку, под одеяло к Алиде, ложится рядом и слушает, как в печи трещат-горят дрова, слушает шум дождя на улице, стук капель по крыше, и он проголодался, но они ведь захватили с собой много вкусной еды из кладовки мамаши Хердис в Пустоши, и, когда на кухне чуток потеплеет, он встанет и достанет харчи, а потом, позднее, пойдет на Торг и на Брюгген, поспрошает насчет работы, найдет, поди, чем заняться, возьмут его на работу, и Асле смотрит на Алиду, она лежит, но вроде как уже проснулась
