Добрый ветер, говорит он
И теперь уж скоро мы будем на Дюльгье, говорит он
Дюльгья близко уже, говорит Алида
Да, отвечает Ослейк
Но что я буду там делать, говорит она
Я вот подумал, говорит он
Ты подумал, повторяет она
Ты же сама решила плыть со мной, говорит Ослейк
Да, говорит Алида
Ну, я вот подумал, лучше всего тебе вернуться на Дюльгью, ведь куда ты денешься в Бьёргвине, одна, с малышом-то, говорит он
и Алида идет на корму, вразвалку идет и становится подле Ослейка
Но мне же и на Дюльгье деваться некуда, говорит она
Там у тебя сестра, говорит он
Но я не хочу идти к ней, говорит Алида
А можешь, говорит он
и они оба стоят молча, а ветер раздувает парус и волосы, и волны бьются о нос лодки, перехлестывают на палубу
Нечего мне делать на Дюльгье, говорит Алида
Ну да, говорит Ослейк
Ссади меня на берег где-нибудь в другом месте, говорит она
Но там-то ты что станешь делать, говорит он
А что мне делать на Дюльгье, говорит она
и опять оба молчат
Н-да, говорит Ослейк
и опять молчит, и Алида тоже не говорит ни слова
Ну, мамаша моя померла, и мне нужен кто-нибудь, чтоб присматривать за домом, говорит Ослейк
а Алида молчит, не говорит ни слова
Ты не отвечаешь, говорит он
Я ищу Асле, говорит она
Так ведь я же рассказал тебе, что с ним сталось, говорит Ослейк
и Алида слышит его слова и не слышит, ведь Асле должен где-то быть, иначе невозможно, никак невозможно
Я рассказал тебе вчера, что с ним сталось, говорит Ослейк
и это неправда, он же просто так говорит, думает Алида
Вот так с ним случилось, говорит Ослейк
Я сам видел, говорит он
и оба стоят молча
Я видел, как его повесили, видел, как он висел, говорит он
а Алида думает, что они с Асле по-прежнему любят друг друга, по-прежнему вместе, он и она, она и он, он в ней, она в нем, думает Алида, смотрит на море и в небе видит Асле, видит, что небо – это Асле, чувствует ветер, и ветер тоже Асле, он здесь, он ветер, коли и нет его, то он все же есть, и она слышит, как Асле говорит, что он здесь, что она увидит его, пусть глянет на море и увидит, что он – небо, раскинувшееся над морем, говорит Асле, и Алида глядит и вправду видит Асле, но не только его, она видит и себя там, в небе, и Асле говорит, что он и в ней тоже, и в малыше Сигвалде, и Алида говорит, что так оно и есть и так будет всегда, и думает, что теперь Асле живет только в ней и в малыше Сигвалде и что она вроде как живой Асле, думает Алида и слышит, как Асле говорит, что он здесь, с нею, и будет с ней всегда, так что не надо бояться, он всегда будет с ней, говорит Асле, а Алида смотрит на море и там, в небесах, видит его лицо, видит словно незримое солнце, видит его руку, она поднимается и машет ей, и Асле говорит, что ей не надо бояться, говорит, что теперь она должна хорошенько позаботиться о себе и о малыше Сигвалде, позаботиться как можно лучше, а потом, в скором времени, они встретятся снова, говорит Асле, и Алида чувствует его совсем рядом, чувствует, как его рука гладит ее по волосам, а она гладит по волосам его
Ну, что скажешь, говорит Ослейк
и Алида спрашивает у Асле, как он считает, может, и впрямь ей лучше остаться с Ослейком, ведь куда ей иначе деваться, и он говорит, что, пожалуй, и для нее, и для малыша Сигвалда так вправду будет лучше всего
Присматривать за твоим домом, говорит Алида
Да, говорит Ослейк
И, само собой, у тебя и у мальчонки будут дом и пропитание, говорит он
Да, говорит Алида
И жалованье побольше, чем у других служанок, это я тебе обещаю, говорит он
и Алида слышит, как Асле говорит, что так будет лучше всего и что он будет с нею, говорит он, ей не надо бояться, говорит он, а еще Асле говорит, что они потолкуют попозже, и Алида говорит, что да, обязательно
Так что скажешь, спрашивает Ослейк
но Алида не отвечает
Ты ведь знаешь, я живу в Вике, говорит он
Там у меня и дом, и сарай для лодок, и сеновал, говорит он
И надежная гавань, с причалом, говорит он
И овцы, и корова, говорит он
А живу я один, теперь, когда мать померла, говорит он
Так что скажешь, говорит Ослейк
У тебя будет и мясо, и рыба, говорит он
И картофель, говорит он
а Алида думает, деваться-то ей некуда, так что стать прислугой у Ослейка будет, поди, лучше всего
Да, куда же мне иначе-то деваться, говорит Алида
Стало быть, ты согласна, говорит Ослейк
Да, согласна, говорит она
Так будет лучше всего, говорит Алида
Поверь, говорит Ослейк
Я и сам так думаю, говорит он
Не знаю, что мне иначе делать, говорит она
Ну да, ну да, говорит Ослейк
Мне нужна женщина в доме, а тебе – крыша над головой, тебе и мальчонке, говорит он
И вскорости мы будем на месте, говорит он
Вик – место замечательное, тебе будет там хорошо, говорит он
а Алида говорит, что ей надо в нужной чулан, и Ослейк показывает рукой и говорит, что вон там, за дверью, вон там стоит бочка, в закутке, говорит он, и Алида отворяет дверцу, заходит внутрь, запирает дверь на крючок и садится, там хорошо сидеть и справлять нужду, ей-богу, так хорошо делать это не на улице, думает Алида и уже не очень понимает, что происходит, думает она, она вполне может быть служанкой, как у Ослейка, так и у любого другого, он ведь ничем не хуже других, думает она, а то и лучше, вполне возможно, думает она, потому что к сестре в Пустошь она нипочем не пойдет, как ей такое могло в голову прийти, она же впрямь думала, да-да, думала, что пойдет к сестре и спросит, нельзя ли пожить у нее, как она только могла такое подумать, лучше уж быть служанкой у Ослейка, намного лучше, думает Алида, ведь куда ей иначе податься, когда Асле помер, хотя он и с нею, ох, ничего тут не поймешь, думает Алида и слышит, как Ослейк затягивает песню, жизнь моряка в морском просторе, поет он, и лодка весь мой мир, под звездами плыву я, до неба рукой достаю, есть у меня и девчонка, которой любовь дарю, а сам мечтаю о море, о коконе луны, поет он, и голос у него так себе, думает Алида, но в нем сквозят радость и счастье, и слушать его песню приятно, думает Алида, и что он там сказал, кокон, кокон луны, так вроде бы, и как это понимать, думает Алида, нужду она справила, но так и сидит на бочке, размышляет, кокон, интересно, что это такое, и слышит, как Ослейк окликает: Ты что, заснула там, и она отвечает, что нет, не заснула, а он говорит, отрадно, мол, слышать, и спрашивает, как все-таки она решила, станет ли служанкой в его доме, на это она не отвечает, и он говорит, что надо ей решать поскорее, ведь уже видна Большая Пирамида на мысу, говорит он, а стало быть, и до Вика недалече, говорит он, и Алида поднимается, стоит и слышит, как Асле говорит, что лучше всего ей пойти в прислуги к Ослейку, и Алида говорит, да, пожалуй что так, ведь куда ей иначе податься, говорит она, и Асле говорит, что они потолкуют позже, она пойдет с Ослейком к нему в дом, говорит она, да, этак будет лучше всего, говорит Асле, а Алида говорит, так тому и быть, поднимает крючок и выходит на свежий ветер, закрывает за собой дверь и накидывает крючок снаружи, стоит там, широко расставив ноги, а длинные черные волосы развеваются на ветру, и Ослейк смотрит прямо на нее и спрашивает, как оно будет
