Не спрашивай, говорит он
Просто иди, и все, говорит он
Ладно, коли ты этак велишь, говорит она
идет к Улаву и мимоходом задевает его плечо седыми волосами, длинными и густыми, а Старик поднимает одну руку и выпускает ее за дверь, а сам глядит на Улава
Вот так оно и бывает с такими, как ты, Асле, говорит он
Старик проходит в комнату, закрывает за собой дверь
Небось за дочерью моей раскатился, говорит Старик
За дочерью моей раскатился, да не вышло, висеть тебе вместо этого на Мысу, с петлей на шее, говорит он
Вот так-то, так-то выходит с такими, как ты, Асле, говорит он
Убивец ты, говорит он
Ты убивал, я знаю, говорит он
А убивцу должно быть убиту, говорит он
Это Правосудие, закон Господень, говорит он
вынимает ключ, запирает дверь и оборачивается
Так-то вот, говорит он
и делает шаг-другой к Улаву
Стало быть, Улавом тебя кличут, говорит он
и хватает его за плечо
Да, Улавом, говорит он
Улав, стало быть, говорит Старик
Не по-другому, а только этак, говорит он
Улав, говорит он
Да, отвечает Улав
И с каких же пор ты себя так называешь, говорит Старик
Так меня крестили, говорит Улав
Ну да, ну да, говорит Старик
Что ж, думаю, ты пойдешь со мной, говорит он
Добровольно пойдешь или надобно принуждение, говорит он
Зачем мне идти с тобой, говорит Улав
Скоро узнаешь, отвечает Старик
Я хочу знать, прежде чем пойду с тобой, говорит Улав
Тут я командую, говорит Старик
и отпускает его плечо
Н-да, говорит Старик
Лучше всего, пожалуй, дождаться Правосудия, дождаться, пока она не приведет Правосудие, говорит он
Ты молод и силен, а я стар, говорит он
Можешь ведь сбежать от меня, да, можешь, говорит он
Но с минуты на минуту явится Правосудие, говорит он
и смотрит на Улава
Знаешь ли ты, что тебя ждет, говорит он
Нет, пожалуй что не знаешь, говорит он
Не знаешь, не ведаешь, говорит он
Хотя, пожалуй, оно и к лучшему, говорит он
Я так разумею, говорит он
Тут дверь дергают, и Старуха кричит: Отворяй! Старик идет к двери, отпирает, и Улав видит, что за спиной у Старухи стоит парень в его годах, одетый в черное, а за ним еще один, такого же возраста, тоже в черном
Вот он, говорит Старик
и эти двое подходят к Улаву, заламывают ему руки и связывают их, потом хватают его за плечи, с обеих сторон, и волокут к двери, и он слышит, как Старик говорит, вот так, мол, ему и надо, так он и кончит, этот Асле с Дюльгьи, говорит он, иного, пожалуй, и ожидать было нечего, ибо убийце должно быть убиту, так в Писании сказано, говорит он, а Улав, оглянувшись, видит, что Старик стоит в дверях, их взгляды встречаются, и Старик говорит, что этак вот происходит с человеком, который не угощает его кружечкой, с человеком, который, имея деньжата, не желает поделиться, говорит он, и заслуживает кой-чего другого – воздаяния, Асле, поди, слыхал про это, хотя нет, никогда небось не слыхал, однако ж воздаяние, как его называют, существует, говорит он с усмешкой, а Улав отворачивается, и двое в черном ведут его вниз по лестнице и на улицу, быстро шагают по улице, по бокам от него, и крепко держат за плечи, ни один не говорит ни слова, и Улав думает, что, пожалуй, лучше всего помалкивать; впереди он видит Девицу, а она, заметив его, говорит: Ба, неужели ты, идешь здесь этак свободно и достойно, говорит она, ах, до чего ж приятно видеть тебя снова; она поднимает руку, протягивает к нему, а на руке-то красивый браслет, распрекрасный браслет из чистого золота с синими-синими камушками, она стоит, подняв руку, и машет Улаву, и улыбается ему, ох нет, думает он, украла она браслет, не иначе как потихоньку сунула руку ему в карман, думает он, и то, что должно бы украсить руку Осты, теперь сверкает-переливается на руке Девицы, а она подходит к ним, идет рядом и все время выставляет напоказ руку с браслетом, длинные светлые ее волосы поднимаются и опускаются, поднимаются и опускаются при каждом шаге, а она говорит, что, впору сказать, прямо-таки мечтала снова его увидеть, правда, теперь проку от него уже не больно-то много, говорит она и все время подсовывает ему руку с браслетом, теперь проку от него не больно много, говорит она, но когда его отпустят на волю, пусть приходит, пусть приходит к ней, говорит она, подносит руку с браслетом прямо к его глазам и говорит: Глянь-ка, глянь, ну разве не красота, подумать только, ты никак собирался подарить мне этакий красивый браслет, говорит она, большое спасибо, большое спасибо тебе, говорит она, век буду тебя благодарить, говорит она и добавляет, что, когда его в конце концов отпустят, он кое-что получит взамен, она обещает, в общем, спасибо, спасибо за браслет, говорит она, а он закрывает глаза, позволяет парням вести его, куда им надо, они шагают по улице, а Девица кричит вдогонку: Спасибо, спасибо за браслет, еще раз спасибо, кричит она, а он не хочет открывать глаза, просто идет вперед, и где же теперь Оста, где малыш Сигвалд, где Оста и малыш Сигвалд, думает Улав и идет ровной, размеренной походкой, с закрытыми глазами, и видится ему Оста, с малышом Сигвалдом на руках она стоит возле дома в Бармене, вот ты где, Оста, милая, любимая, думает он и слышит собственный голос, он говорит, что отныне им, пожалуй, лучше звать его Улавом, а не Асле, говорит он, и Алида спрашивает почему, а он отвечает, что просто сдается ему, этак-то будет лучше, надежнее, если кто вдруг по той или иной причине надумает их искать, говорит он, а она спрашивает, с какой стати кто-то станет их искать, и он говорит, что не знает, но все равно решил, что им лучше всего сменить имена, и она говорит, что, коли он так думает, то, видно, так и надо
Я теперь Улав, а не Асле, говорит он
А я Оста, а не Алида, говорит она
и он говорит, что сейчас Улав зайдет в дом, а она говорит, что Оста зайдет вместе с ним, он отворяет дверь, и они заходят
Но малыш-то Сигвалд может, поди, остаться Сигвалдом, как раньше, говорит она
Ну конечно, Оста, говорит он
Улав, Улав, говорит она
и улыбается
Оста, Оста, говорит он
и тоже улыбается
А фамилия наша будет Вик, говорит он
Оста и Улав Вик, говорит он
Улав, и Оста, и малыш Сигвалд, говорит она
Вот так и будет, говорит он
Но долго ли мы сможем жить здесь, как по-твоему, говорит она
