Федосов писал долго, пока он исписывал один лист, Матвей читал уже законченный. Память у Артёма оказалась отменной. Он описывал, что потратил не сто рублей, а сто рублей и шестнадцать копеек, хотя такой точности Матвей не требовал. По каждому эпизоду – фамилии, псевдонимы, места работы, если они были, адреса, семейное положение. Большинство холостых, большевики к браку относились, как к устаревшей, изжившей себя форме отношений. И в первые годы после Октябрьского переворота лозунги были соответствующие – «Долой стыд!», «Да здравствует свободная любовь!». В роли любовниц у большевиков выступали женщины-партийцы. А ещё члены большевистской фракции отрицали Бога и религии, причём все – христианство, иудаизм, мусульманство и прочие.
Матвей по мере считывания написанного сразу отмечал наиболее интересные места цветными карандашами. Федосов выдохся часа через два. Матвей вручил ему сто рублей и посоветовал арендовать другую квартиру. На прежнюю сходить дозволил, забрать личные вещи. Для Федосова это закончилось трагически. Когда он собирал личные вещи в чемодан, в квартиру вошли два боевика. Конечно, они обратили внимание на выломанный замок, незапертую дверь. Прямо от порога стали задавать неудобные вопросы, вроде – где их товарищи, почему замок сломан? Федосов растерялся. Столько событий за один день, что голова кругом шла. Боевики переглянулись, один из них подошёл, выхватил нож и всадил его в грудь предателю. Так же тихо боевики вышли. Убитого обнаружили через неделю соседи, когда из двери квартиры стало дурно попахивать.
Матвей же на следующий день докладывал Александру Васильевичу Герасимову, начальнику Охранного отделения о вербовке информатора из большевистской среды и данным показанием.
Информация была объёмной. Доклад шёл долго, около получаса. Некоторое время начальник размышлял.
– Так-с! Выбрать тех, на ком кровь – взрывы, экспроприации, грабежи и арестовать. Доказательная база должна быть и в полиции и у нас. Задействовать для арестов нижние чины, к допросам – всех офицеров. Пройдёмся железной метлой по бунтарям, проредим их ряды! Благодарю за службу!
Матвей вскочил со стула.
– Служу царю и Отечеству!
Были отданы необходимые приказы. Матвей писал адреса и фамилии на листах, отдавал старшим каждой команды. Для арестов сформировали группы из трёх человек, задействовали городские пролётки. До конца дня было арестовано двадцать два человека из наиболее активных. Другие, прознав про аресты, тут же покинули город. Конечно – не все, ибо Федосов не мог знать всех членов большевистской фракции в городе. Город велик и руководящей верхушки он не знал. Многих руководителей троек и пятёрок, рядовых членов.
Офицеры Охранного отделения вели допросы почти двое суток с краткими перерывами. В следственной внутренней тюрьме были заняты все камеры. Причём в одну камеру, по внутреннему порядку, сажать членов одного сообщества или партии было нельзя. Кое-кто раскалывался, выдавал товарищей под угрозой каторги, надеясь на помилование. Другие упорствовали.
По вновь открывшимся обстоятельствам шли новые аресты, причём не только членов РСДРП, но и других партий, особенно эсеров. Иногда пути членов разных партий пересекались. А бывали случаи перехода из одной партии в другую.
Матвей принимал в допросах самое активное участие, с утра до поздней ночи. Как только появлялись новые фамилии и адреса, тут же шли аресты.
Начальство заметило, что де-факто руководил серьёзной операцией именно Матвей. Герасимов подал в Департамент внутренних дел ходатайство о досрочном присвоении звания штабс-капитану Кулишникову.
Чиновный аппарат работал медленно, со скрипом. Но уже через четыре месяца Департамент издал приказ о присвоении звания ротмистра штабс-капитану Кулишникову Охранного отделения Отдельного корпуса жандармов.
Конечно, любому человеку приятно, когда его усердие и успехи в службе замечены начальством и отмечены. Но зачастую успехи эти не одного человека, а и других сотрудников. По срокам Матвею ещё было ходить в штабс-капитанах три года.
Отец порадовался искренне, пожелал, чтобы Матвей дослужился минимум до полковника, а лучше и до генерала. По его мнению – сыновья должны быть успешнее отцов.
Матвей отмечал повышение в звании в ресторане, пригласив своих сотрудников. Была такая традиция. Всё, как положено – звёздочки в стакан водки, выпив, поймать зубами и прикрепить на погоны. Отныне Матвей – ротмистр.
Глава 8
НАЙТИ ПРЕДАТЕЛЯ
Однако жандармский ротмистр звёздочек на погонах не имел, а был идущий вдоль погона один голубой просвет, в цвет мундира. И звание соответствовало не пехотному капитану, а гвардейскому кавалергарду. А в гвардейской коннице звания капитан нет, но ротмистр. Должность у Матвея осталась прежней – старший группы. Но численность группы увеличили на одного человека. Штатная единица была вакантной, и Матвей сразу вспомнил о штабс-капитане Барсукове из железнодорожной жандармерии Воронежа. Толковый офицер, таких продвигать надо, дела для. Что ему в Воронеже делать, если город, хоть и губернский, а по переписи 1902 года там всего 81 тысяча населения. А в Санкт-Петербурге один миллион двести шестьдесят пять тысяч. Масштабы несравнимые.
Подошёл к Герасимову, объяснил ситуацию.
– А чего раньше молчал?
– Вакансий не было.
– Подай на моё имя прошение, я дам ход по инстанциям.
То ли удача была на стороне Барсукова, то ли звёзды так сошлись, а уже через полтора месяца Герасимов представил офицерам нового сотрудника, коим был штабс-капитан.
После представления обнялись по-дружески, разговорились.
– Ты где остановился?
– Пока в гостинице.
Матвей принял, как старожил, деятельное участие в судьбе нового сотрудника. Помог снять недалеко от службы квартиру, тем более что ведомство оплачивало квартирные. Потом проехались на пролётке по городу. Матвей показал знаковые места – Зимний дворец, проспекты, а также злачные места – рынки, пивные. С первого раза запомнить трудно, город велик и после Воронежа ошеломляет обширностью территории, многолюдьем, обилием рек и каналов. Матвей посоветовал для начала изучить в свободное от службы время карту города, чтобы свободно ориентироваться мог. Сам-то Матвей урождённый петербуржец и город знал, как свои пять пальцев, до проходных дворов и проходных подъездов. Застройка города разительно отличалась от московской. По населению Москва немного уступала столице, имела один миллион тридцать девять тысяч. Но в Петербурге дома по улице шли сплошной стеной, без разрывов между ними. Дворы зачастую квадратные, колодцы. А в домах сделаны арки, через которые можно пройти с одной улицы на другую. Кроме того, из некоторых подъездов есть два выхода – на улицу и во двор, со двора через такой же чёрный ход на другую улицу. Знают арки, переходы и прочие подробности обычно люди местные, зачастую уголовники, чтобы можно было быстро скрыться. И ещё боевики из местных. Но не хуже их эти существенные детали знали филёры и сотрудники спецслужб – полиции, Охранного отделения.
