6. Наблюдать за чистотою улиц, переулков, рядов (торговых. – А. Б.) и мостов и каждому жителю поставить в обязанность держать в чистоте улицу перед своим двором, убирать сор и отвозить его в указанное место, но отнюдь не в реку; виновных подвергать жестокому штрафу.
7. Прекращать всякие ссоры на улицах и рынках, арестуя виновных и отсылая их в надлежащий суд с их допросами и делом.
8. Всякую четверть года осматривать печи, камели, в поварнях очаги и прочие места, где водится огонь, и предостерегать хозяев, чтобы с огнем обращались осторожно.
9. Искоренять подозрительные дома, как-то: шинки, игорные дома, притоны разврата.
10. Гуляющих и слоняющихся людей (бомжей, по-современному. – А. Б.), а также нищих арестовывать и допрашивать; буде же кто в допросе со словами своими не сходен явится, определять в работу.
11. Наблюдать, чтобы хозяева немедленно давали знать полиции о всяком приезжающем к ним на жительство и отъезжающем, а также о найме работников из гулящих людей; виновных хозяев ссылать на галеры с отобранием всего имущества.
12. Для охранения от воров и пожаров определить со дворов караульщиков. Против воров надлежит иметь какое-нибудь оружие, а на случай пожаров ведра, топоры, войлочные щиты, лестницы деревянные, трубы, а в некоторых сборных местах крюки, паруса (паруса набрасывали на горящее здание, смочив водой. – А. Б.) и большие водоливные трубы. По ночам караульщики должны ходить с трещотками. А для лучшего способа к пойманию и пресечению проходов воровских и против непотребных людей сделать по концам улиц шлагбаумы, которые спускать по ночам и иметь при них караулы с ружьями.
13. Для лучшего наблюдения за выполнением предписанного семи пунктами назначения иметь в каждой слободе или улице старосту и с каждых десяти дворов десятского из тех же жителей с тем, чтобы каждый за своим десятком накрепко смотрел, чтобы чего не случилось противного запрещению, и, если за кем что усмотрят, о том тотчас объявлять старосте, а этот полицмейстеру. Также учинить распорядок между жителями, кому с каким пожарным оружием являться на пожары».
Тот, кто прочел документ внимательно, согласится: тогдашней полиции не позавидуешь. Кроме борьбы с преступностью, на нее взвалили (другого слова и не подберешь) кучу функций, которые сегодня выполняют немало организаций, к полиции отношения не имеющих: пожарные, санитарная и торговая инспекция, коммунальные службы. Как они только со всем этим справлялись? А ведь справлялись как-то – у Петра не забалуешь (известны случаи, когда и Девиеру, подобно многим другим высшим сановникам, приходилось получать не только словесную выволочку – и по нему иногда прогуливалась знаменитая петровская трость, больше похожая на дубину).
Уже в следующем, 1719 году для служащих Главной полицейской канцелярии была введена особая форма: василькового цвета кафтаны с красными обшлагами и воротником, васильковые панталоны и зеленые камзолы, а в качестве головных уборов – «особого вида картузы», круглые и высокие.
В Англии полицейская форма впервые появилась почти девяносто лет спустя – синий мундир и красный жилет. Впрочем, так была обмундирована не полиция, а своеобразный спецназ того времени – особый конно-патрульный отряд, гонявшийся исключительно за грабителями, несколько столетий промышлявшими на больших дорогах вокруг Лондона в немалом количестве. Не зря тогдашние почтари (кучера и почтальоны) были вооружены, непременной принадлежностью частной кареты считался ящик для пистолетов, а любой путешественник, имевший к тому возможность, вооружался шпагой и парой пистолетов. (Кстати, идея оказалась неплохой: конно-патрульный отряд буквально за несколько лет с грабителями покончил, правда, безопасными стали только окрестности Лондона, а в «глубинке» сухопутные «джентльмены удачи» резвились еще какое-то время.)
Ну а в создании полиции Россия опередила Англию на целых сто одиннадцать лет. Еще в 1750 году знаменитый английский писатель Генри Фильдинг, по совместительству крупный судейский чиновник, организовал некое подобие полиции, так называемых «ловцов с Боустрит». В состав этой конторы входили и сыщики, выслеживающие преступников, и ночная патрульная служба, правда, к 1800 году состоявшая всего из 58 человек и ходившая дозором лишь по центральным улицам Лондона. Капитаны были вооружены карабинами, парой пистолетов и саблей, рядовые – только саблями. Формы они опять-таки не носили. Лишь в 1829 году в Лондоне появилась столичная полиция. Знаменитое прозвище «бобби» полицейские получили тогда же – в честь секретаря внутренних дел, а потом и премьер-министра сэра Роберта Пиля, как раз и «пробившего» в парламенте акт о создании полиции. «Бобби» носили синие мундиры и… цилиндры, лишь через несколько лет замененные шлемами.
Вернемся в Россию. Уже в 1720 году в Санкт-Петербургской полиции служили 10 офицеров, 20 унтер-офицеров и 160 рядовых (при тогдашнем населении столицы в 120 000 человек, пожалуй, что и маловато).
Служилось, надо сказать, трудненько – и не только из-за малого числа полицейских и большого объема возложенных на них функций. Как и «приходские констебли» в Англии, старосты, ночные караульщики из обывателей и десятские за свои труды не получали ни копейки, а потому особенно себя и не утруждали. Человеческая природа везде одинакова, что в Англии, что в России. Как говаривал великий певец Федор Шаляпин, «бесплатно только птички поют»…
Впрочем, и состоящие на службе люди Девиера, хотя и должны были получать то же жалованье, что и военные, но это – в теории. А на практике полицейские оказывались голыми и босыми – не в переносном, а в прямом смысле слова. Девиер, конечно, был сановником в высоких чинах, оставался любимцем Петра до самой смерти царя, но ни чинами, ни царской милостью сыт не будешь. Государственные финансы пребывали в самом плачевном состоянии – деньги, как пылесосом, выкачивали и долголетняя война со шведами, и всевозможные «великие стройки», и сиятельные казнокрады вроде Меншикова с кучей последователей (правда, значительно уступавших ему в размахе). Сохранился рапорт Девиера в Сенат о состоянии дел во вверенной ему Канцелярии. Там генерал-полицмейстер открытым текстом пишет, что его люди годами не получали ни жалованья, ни обмундирования, ни ружей: «…За босотою и наготою на работы не выходят, а за неимением амуниции на караулы не ходят». Какие меры принял Сенат по этому рапорту, неизвестно, но вряд ли положение особенно уж улучшилось: казна была пуста. Остается только удивляться, как в таких условиях Девиер все же ухитрялся исполнять возложенные на него многочисленные обязанности. Невероятной энергии был человек…
В 1722 году полицмейстерскую канцелярию с обер-полицмейстером во главе создали и в Москве (подчинявшуюся Девиеру). Тогда же в некоторых крупных городах (но далеко не во всех) ввели должность полицмейстера, руководившего полицейской канцелярией, или конторой. Как правило, полицмейстера назначали из офицеров местного гарнизона, давая ему в подчинение нескольких канцеляристов и с десяток сержантов и солдат.
Интересная деталь: очень похоже, кто-то в верхах власти был, полное впечатление, большим романтиком. Еще при жизни Петра I «Тринадцать пунктов» дополнили «Регламентом Главного магистрата». Теперь провозглашалось, что полиция вдобавок к своим многочисленным обязанностям «принуждает каждого к труду и честному промыслу», «запрещает излишества в расходах» и даже участвует в воспитании молодежи «в целомудренной чистоте и честных науках». Легко догадаться, что все эти благие помыслы так и остались на бумаге, – полиция едва справлялась с тем, что на нее уже взвалили. По-прежнему для борьбы с преступностью, в том числе и городской, на подмогу приходилось выделять воинские команды. Жителей пригородов Петербурга полиция обязывала вырубать окрестные леса, чтобы лишить разбойников укрытия.
