В какой-то момент, не сговариваясь, оба потянулись друг к другу, сливаясь в жарком поцелуе, закрепляя им все то, что только что сказали взглядами, продолжая этот разговор лаской и телами, тихим шепотом и вздохами… и вот уже полыхнуло, обжигая, и они заспешили, соединяясь, сливаясь в одно целое… и… и вот достигли своей вершины.
– Это так поразительно… – шепчет, не открывая глаз, Анна, – знать друг о друге так давно… целых двадцать четыре года. И у нас обоих был Константин Григорьевич. И только теперь встретиться и понять… Как в дешевом мыльном сериале…
– У жизни несколько извращенное чувство юмора, – поцеловал Антон прижимавшуюся к его боку Аню в висок и закончил мысль: – Или его полное отсутствие.
– Почему… так часто все получается странно и неправильно? – уже совсем тихо, еле различимо прошептала она.
– Потому что, когда получается правильно, мы этого не замечаем, – улыбается Северов этому ее сонному шепоту.
Но она уже не услышала его ответ, спала, обдавая своим теплым, бархатистым дыханием ключицу Антона, отчего ему становилось так потрясающе хорошо и немного щекотно. Он вздохнул, умиротворенно улыбаясь, поцеловал ее еще разок и начал осторожно выбираться из постели, стараясь не потревожить свою спящую красавицу.
Он бы с удовольствием не вставал и вообще не двигался, так бы и лежал рядом, прижимая к себе ее чудесное, горячее голенькое тело, слушал ее тихое дыхание, вдыхал аромат ее кожи, но есть такая занудная фигня, как долг и обязательства, пусть и возложенные на самого себя.
Привычно быстро натянув брюки и футболку, задержав ненадолго взгляд на безмятежно спящей девушке, Северов, прихватив свой телефон, неслышной тенью вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь.
Спустился в кухню и набрал нужный номер.
– Здравствуйте, Антон, – ответили ему через два гудка чуть удивленным тоном. – Вы вроде бы с Анной на дальнем озере? По крайней мере, она оставила записку о вашей совместной прогулке до него?
– Здравствуйте, Александра Юрьевна, – поздоровался Северов нейтральным тоном и сообщил, начав с самого главного: – Да, мы отправились с Анной к озеру, но по дороге к нему в Аню стреляли. Все в порядке, она не пострадала, получила лишь небольшую царапину от отлетевшей от сосны щепки.
– Кто стрелял? – холодным, резким тоном спросила, словно сама выстрелила словами, Александра Юрьевна.
– Наш таинственный убийца.
– Он жив? – после небольшой паузы спросила женщина.
– Жив, но временно не совсем чтобы здоров. Поэтому допрос отложили на пару часов.
– Ну, что ж, задержание убийцы – это отрадное событие, – порадовалась Александра Юрьевна и усмехнулась: – Вы его там не сильно приголубили, Антон, он хоть говорить сможет?
– Даже петь, – уверил ее Северов.
– А что с Анной, где она?
– Спит. Рану мы ей обработали, не беспокойтесь.
– У девочки крепкая нервная система, другая бы в истерике билась, – похвалила племянницу тетушка.
Северов вспомнил, как, находясь в состоянии естественного для такой ситуации шока, пусть даже легкого, Аня расстраивалась, что не сообразила предложить ему сначала пироженки профи-как-их-там, может, тогда бы все уладилось и без предложения выйти замуж. И хмыкнул, улыбнувшись, и крутнул головой, подумав, что горячий, чувственный секс оказался вполне неплохой альтернативой истерике, по крайней мере с шоком он справляется куда как результативней.
– Какие у вас планы насчет убийцы? – вернула его вопросом к разговору Александра Юрьевна.
– Увы, не совпадающие с планами следственных органов, – показательно вздохнул Северов. – Но мне теперь вроде как не по статусу потакать своим желаниям относительно некоторых личностей. Придется ограничиться присутствием при допросе.
– Когда?
– Думаю, часа через два, не раньше.
– В таком случае сразу после него ждем вас вечером к нам, – и рассмеялась: – Не подумайте, что на доклад, но невероятно интересно узнать подробности этого преступления. Кстати, он наш, из «Озерного»?
– Да, поселковый товарищ. Игнат Миронин.
– Какой Миронин? Кто такой? – озадачилась Александра Юрьевна. – Из какого отдела?
– Вот именно, Александра Юрьевна, – пояснил Северов и повторился: – Вот именно, что никакой и из никакого отдела. Из числа владельцев, которые приобрели те пять проданных участков с домами у первых поселенцев.
– Понятно. Ну, что ж, будем с нетерпением вас ждать. А Анюту, как проснется, отправьте домой. Ее мы тоже ждем с нетерпением.
– Непременно, – пообещал Северов.
На том и попрощались. «Достанется Анютке», – усмехался своим мыслям Антон, поднимаясь на второй этаж, Александра Юрьевна умеет задавать вопросы и вести свой допрос, куда тем следователям – дети в песочнице по сравнению с этой женщиной.
«Ничего, прорвемся», – никак не мог перестать улыбаться Северов, пока раздевался, и тихонько, чтобы не разбудить, укладывался назад в кровать, бережно обнимая теперь уже совершенно определенно свою женщину.
Он просто вот так полежит, прижимая ее к себе, плавясь в нежности и теплой радости. Просто полежит рядом, подумал Антон… и тотчас уснул.
Они проснулись одновременно от резкого звука за окном – кто-то из соседей, отплывая от причала за участком Северова, резко завел лодочный мотор, рыкнувший недовольно столь грубому обращению.
– Привет, – прошептал Антон, заглянув в светло-зеленые, растерянно смотревшие на него глаза.
– Привет, – ответила Анна и спросила удивленно: – Мы что, спали?
– Спали, – расплылся он в улыбке.
– А сколько времени? – резко села на постели Аня. – Там же тетушка и Ромка с Леной, они же…
– Я позвонил Александре Юрьевне и сообщил о происшествии.
– О-о-о-о… – протянула с полной безнадежностью и завалилась в показательном бессилии на бок, – домашнего допроса не избежать.
– Крепись, – посоветовал Северов и притянул ее к себе, поцеловав в волосы, посмеиваясь: – А ты сразу чистосердечным признанием рубани.
– Ладно, рубану, – согласилась, но все ж таки повздыхала Анюта и пожаловалась: – Есть хочется.
– Идем! – перевернулся вместе с ней в руках и как-то так ловко, словно играючи и не прикладывая никаких усилий, поднялся Северов с постели и поставил девушку на пол.
– Как ты это проделываешь? – поразилась Аня. – Прямо акробат.
– Ну почти, – посмеивался Северов.
Он чувствовал себя молодым, лихим, бесшабашным, как тот далекий Антон Северов, годов двадцати двух, кое-что успевший повидать, обстрелянный, уже командир своей первой спецгруппы разведки, но весь такой еще очень правильный: чувство долга, отечество, верность, трактуемые и понимаемые им еще слишком прямолинейно-примитивно. Вспомнил то неповторимое, очень обманчивое и пьянящее чувство уверенности в себе, в своих особых способностях и умениях, в своем фарте и удаче, и ту радостную легкость, с которой принимал жизнь.
