– Вот! – радовался чему-то Ромка. – Я же говорю, она у меня иная. Хорошо, у нее друзья тоже художники и историки, они все немного не от мира сего, а обычные люди не очень понимают такую ее несовременность.
– Знаешь, Ромка, ты тоже не совсем обычный двенадцатилетний мальчик, – напомнила сыну Аня. – В электронике и робототехнике разбираешься на уровне специалиста, математику и начертательную геометрию освоил уже до программы восьмого класса и физику с химией подтягиваешь к этому уровню. И в стрелялки практически не играешь, вообще в компьютерные игры редко режешься. Где ты сейчас таких мальчиков видывал? Да и Антон Валерьевич тоже человек таинственный и загадочный, его наша Бибиси вообще считает бандитским паханом, а дом его – бандитским притоном, уверяя, что в нашем поселке разбоя нет, потому что паханы у себя дома не шуруют. – И помолчала пару минут, задумавшись о чем-то. – Знаете, однажды Константин Григорьевич сказал мне поразительную мысль, что «самым странным, отвергнутым и непонятым человеком на земле был Иисус Христос». Иногда я себе об этом напоминаю. Так что если я странная, то можно считать, что я в хорошей компании.
– Вот я сейчас точно в хорошей компании! – рассмеялся весело Ромка.
– И я! – присоединился к нему Северов.
– И я! – рассмеялась за ними и Анна.
И принялись обсуждать, кого бы они еще пригласили в их компанию странноватых личностей, смеясь от души над разными кандидатурами типа Чарли Чаплина и Гарри Поттера, а потом, меняя тему, Антон спросил у Ромки:
– Как я понял, ты очень талантливый парень.
– Да, я такой! – все веселился Ромка.
– Мама говорила, что в лагере у вас собралась команда талантливых ребят и вы что-то изобретали и мастерили? – плавно перевел тему на мальчика и его интересы Антон. – Расскажешь?
– А вам интересно?
– Очень, – заверил уверенно Северов.
Ромка принялся что-то объяснять с большим воодушевлением, сам увлекаясь собственным рассказом. Анна смотрела на него, размахивающего руками, сверкающего глазами, пояснявшего ход своих рассуждений, и чувствовала бесконечную благодарность этому мужчине за его понимание и чуткость по отношению к ее ребенку.
По дороге они проезжали один из поселков, Анна обратила внимание на самодельные угловатые прилавки у дороги, за которыми торговали бабульки местными дарами природы, и попросила Антона остановиться. Пообещав, что она быстро, прихватив кошелек, Аня выскочила из машины и направилась к рядам посмотреть, чем торгуют, что предлагают, и прицениться. Ну и Антон с Ромкой решили воспользоваться случаем и вышли следом за ней из машины. Северов поприседал, покрутил корпусом, сделал несколько наклонов назад-вперед, разминая затекшую спину, а Ромка стоял, смотрел на него и неожиданно спросил:
– Вы клеите мою маму?
– Ты знаешь, что такое «клеить»? – посмотрел на него Антон, дернув уголком губ, придерживая улыбку.
– Дети знают все, – со снисходительной усталостью просветил его Ромка, – а большие дети знают вообще все. Я большой деть, я практически уже подросток в пубертатном периоде, – и подтвердил свои знания: – Клеить – это значит раскручивать девушку на секс.
– Нет, – уверенным, четким тоном заверил его Северов. – Я не клею твою маму. Я отношусь к Анне Александровне очень серьезно и с большим уважением.
– Но она вам нравится? – прояснял для себя мальчик.
– Она очень мне нравится, – так же серьезно и искренне признался Антон.
– Тогда ладно, – кивнул Ромка, что-то там для себя прояснив и решив.
– А если бы я признался, что клею? – посмотрел на него изучающе Северов.
– Я бы вам не позволил, – ответил ему строгим взглядом в упор пацан. – Даже если бы вы изводили меня как-нибудь и убирали бы с пути, – и внезапно задорно улыбнулся. – Но вы бы так никогда не сделали.
– Откуда такой вывод?
– Потому что Аня могла согласиться приехать за мной и познакомить со мной только человека, которому доверяет. А в людях она не ошибается.
– Все ошибаются, – качнул головой Антон, но довольный такой наивной уверенностью ребенка. – Люди так устроены, что всегда скрывают темные стороны своей натуры. И самые удачные мошенники, аферисты и серийные убийцы, как правило, милые, обаятельные люди, кажущиеся совершенно неопасными.
– А вы разве не знаете про ее дар? – подивился Ромка.
– Какой дар?
– Ну, это вам лучше спросить у нее самой, – пожал мальчишка плечами. – Я так толком и не разобрался, как он работает и при каких условиях. Но мама может видеть и чувствовать настоящую скрытую суть человека. И нарисовать ее, – и поделился впечатлением: – Неприятные, скажу вам, картинки. Видел я парочку портретов мерзавцев, которых она нарисовала. Бр-р-р, – и вздохнул озабоченно, поделившись опасениями: – Но я все-таки переживаю, что даже эта способность ее не защитит, иногда она такой прямо наивняк голимый, что офигеваешь. Глаз да глаз за ней нужен, – и произнес солидно: – Приглядываю как могу.
– А ты в курсе, что твоя мама ужасно переживает, что недодает тебе мужского воспитания? – хмыкнув, спросил Антон.
– Да-а-а, знаю, – отмахнулся пацан. – Это у нее навязчивая идея такая, что без мужского воспитания из меня не вырастет настоящий, крутой перчуган, мужчина, способный брать на себя ответственность.
– На мой взгляд, – как бы между прочим заметил Северов, – у нее уже получилось воспитать будущего настоящего мужчину получше, чем у многих крутых перчуганов.
– Да? Вы думаете? – спросил Ромка, старательно делая вид, что не сильно-то заинтересован его мнением.
– Почему-то я в этом уверен, – не стал убеждать его Северов. – Но поживем – увидим.
– Я купила белых грибов, – подошла к ним довольная покупкой Анна, – просто замечательные: крепенькие такие, не червивые, я сделаю с ними потрясающие слойки и царский грибной суп.
– Ну что, поехали? – наддал оптимистических ноток Северов.
В «Озерное» приехали поздно вечером. Антон довез Аню с сыном до дома Александры Юрьевны, помог перенести вещи, но от приглашения отужинать вместе отказался, сославшись на дела, и, откланявшись, уехал к себе домой, перед этим стоически выдержав благодарственную тираду Анны.
– Антон Валерьевич, огромное, громадное вам спасибо за то, что вы все так поняли про Ромку и так замечательно придумали с этой своей машиной и что вы так общались с ним, за…
– Так, стоп, Аня, – остановил он ее. – Я получил большое удовольствие от поездки и от общения с вашим Ромой и с вами. У вас замечательный парень.
– Да? – словно осветилась она изнутри от радости. – Я в этом уверена, но я необъективна.
– Спокойной ночи, Анечка, – попрощался Северов и уехал.
Встречали вернувшихся громко, радостно: обнимались-целовались и, невзирая на довольно поздний час, усадили немедленно за стол, сервированный под праздничный ужин, приготовленный Леной по столь важному поводу – объединению их маленькой семьи.
