– Или обсуждала с подружкой сериал, – не впечатлился мужчина.
– Да нет, что вы. Она так отчитывала человека по телефону, очень строго. Говорила, что это было идиотизмом и теперь придется придумывать, как ликвидировать последствия и заметать эти самые следы. Это точно было не о сериале.
– Анюта, это мог быть разговор о чем угодно, – пояснил Антон. – О коте Борисе, нагадившем у соседки, которой того оставили на передержку, о краже батончика в магазине. Вариантов множество.
– Послушайте, – очень серьезно произнесла Анна. – Это совершенно определенно был разговор не о коте, батончике и сериале, а о преступлении. Вы не слышали, каким тоном она разговаривала, а я слышала, – и поделилась: – Тетушка сказала, что никто ничего расследовать не станет и все спишут на каких-то чужих людей.
– Александра Юрьевна – мудрая, проницательная и очень дальновидная женщина, – согласился с выводами тетушки Александры Северов.
– А вам самому не хочется разобраться и найти убийцу? – поинтересовалась Анна.
– Нет, – однозначно отрезал Антон. – И вам не советую увлекаться этим детективом.
– Но полицейские подозревают нас с вами, – убеждала его Анна, приводя следующий аргумент.
– На то они и полиция, чтобы подозревать, – пожал он равнодушно плечами.
– И вас нисколько не тревожит, что преступник на свободе?
– Нет, – уверил он ее. – Сейчас меня тревожит только то, что вы собираетесь отнести эти волшебные пирожки какой-то старой даме в целях укрепления деловых связей, а мне, увы, не удастся насладиться их великолепием и попробовать те, что с другими начинками.
Анюта посмотрела на него долгим задумчивым взглядом и предложила:
– А вы пригласите меня на чай.
Теперь пришла очередь Северова какое-то затянувшееся мгновение изучающе рассматривать выражение ее лица. Посмотрел-посмотрел странным, нечитаемым взглядом и произнес, придав тону особой торжественности:
– Анна Александровна, могу ли я быть удостоен чести пригласить вас на чай?
– Я принимаю ваше приглашение, Антон Валерьевич, – исполнив чинный, плавный поклон головой, ответила Анна. И тут же испортила всю разыгрываемую церемониальность, поделившись радостным предчувствием: – Мне ужасно хочется посмотреть ваш дом вблизи и внутри. Он меня просто завораживает. У вас потрясающий дом, сказочный просто. И ваш участок, вы его так преобразили.
Северов, усмехнувшись ее почти детской непосредственной горячности, галантно предложил:
– Тогда разрешите? – протянул он руку к корзине.
– Да, с удовольствием, – отдала она ему свою ношу вместе с зонтиком. – Спасибо, тяжеловато оказалось таскать ее на сгибе локтя.
– Прошу, – забрав у нее корзину, повел рукой Антон приглашающим двигаться вперед жестом и спросил, когда девушка пошла назад по проулку: – Александра Юрьевна не сильно будет сетовать, что вы так и не добрались до Олимпиады Власовны?
– Ничуть. Единственное, надо поставить ее в известность об изменении моих планов, – уверила Аня и спросила, в свою очередь: – Но вы ведь тоже, Антон Валерьевич, шли куда-то по своим делам?
– Я просто гулял, заметил вас и решил поздороваться.
Не стал объяснять ей Северов, что «гулял» он вполне целенаправленно в сторону дома ее тетушки, решив нанести дамам визит под предлогом обсуждения вчерашнего происшествия, якобы узнать, как прошел опрос Анны следователем, представиться лично Александре Юрьевне – в общем, наладить дружеские добрососедские отношения.
Вот так шел и вдруг увидел Анну, выходящую из калитки, не заметившую его, и последовал за девушкой, только разговора той тетки, о котором она так живо рассказывала, не слышал, чуть задержавшись, пропуская ехавшее по дороге VIP-такси, водитель которого, притормозив возле Антона, уточнил расположение интересующего его номера дома.
Когда они вошли на его участок, Анна закрутила головой, торопливо, но очень внимательно рассматривая дом, да и сам участок в пределах видимости, пока они шли по дорожке. Антон отметил, как изменилось выражение ее лица, да и сама она стала сосредоточенной, погруженной в свои мысли, цепким взглядом художника присматриваясь к деталям. И подивился: надо же, ей и на самом деле захватывающе интересно.
Но, оказавшись в теплом пространстве дома, Аня вдруг почувствовала, что успела даже не замерзнуть, а скорее отсыреть, что ли, и Северов, заметив, как девушка, сняв свой дождевик, непроизвольно ежится, поспешил провести ее в большую комнату, служившую кухней-столовой-гостиной, интересно разделенную на зоны разными дизайнерскими приемами; усадил в низкое уютное кресло возле камина, в котором тлели дрова багровым жаром, а сам занялся завариванием чая и накрытием стола.
Анюта, погрев руки у огня, достала смартфон и позвонила тетушке, коротко оповестив, что зашла в гости не совсем чтобы к Олимпиаде Власовне, вернее, совсем не к ней и даже в противоположном направлении.
– К кому? – спросила дотошная Александра Юрьевна.
– Я потом тебе все объясню, – стрельнув взглядом в сторону хлопотавшего в кухне хозяина, прикрыв ладошкой микрофон, горячим шепотом пообещала Анюта.
– Да ладно, – усмехнулась тетка, сразу же сообразив, почему это племянница секретничать взялась. – Угодила к Антону Валерьевичу в гости, да еще и с пирожками?
– Так получилось, – оправдалась, продолжая шептать в ладошку, Анна.
– Мне нравится, как получилось, – одобрила столь радикальную перемену планов тетка Александра и предупредила: – Только долго там не засиживайся, а то я тут изойду любопытством. Наладь прочный дружеский контакт и приглашай Антона Валерьевича к нам в гости.
– Налажу, – ворчнула Анна и прервала разговор, снова коротко стрельнув взглядом в сторону Северова, пытаясь определить, слышал ли тот ее переговоры с родственницей.
Да бог его знает, слышал или нет – по внешнему невозмутимому виду этого мужчины ни фига не определишь. Как возился с накрыванием стола, так и продолжает накрывать-носить что-то из кухни в столовую.
– Скажите, Антон Валерьевич, – достаточно громко, чтобы тот мог отчетливо расслышать, спросила Анна, возвращаясь к занимавшей ее теме, – вам на самом деле не хочется разобраться с этим преступлением?
Он помолчал, ответив не сразу.
– Знаете, Анна, – позволил себе легкий вздох неодобрения Северов, – горячее неуемное стремление во что бы то ни стало докопаться до истины частенько приводит туда, где искатель не захотел бы оказаться ни за что, даже под страхом смерти.
– Но для человека внутренняя потребность в торжестве справедливости является естественной, а для русского человека – так и вовсе основополагающей чертой национального характера, его сущности, – возразила с горячностью Анна. – Разве вам самому, Антон Валерьевич, не хотелось бы, чтобы она восторжествовала и вы могли бы жить спокойно дальше, зная, что вас никто не обвинит в убийстве?
