Я снимаю телефон с блокировки и открываю историю чата. Сообщение от Ашера исчезло. Он его удалил? Но почему? Потом мне бросается в глаза маленькая синяя цифра «один», и я понимаю, что он отправил мне сообщение не в группу, где это все видят, а лично. Тут же мой пульс снова учащается.
Айви: Ты это серьезно?
Ашер: Да.
Я начинаю печатать несколько фраз. В самом деле? Почему? Не хочу, чтобы ты потом пожалел об этом и злился на меня. Ни одного из них я не отправлю. Я снова печатаю и стираю все. Печатаю. Стираю. Так продолжается довольно долго, пока я с ужасом не осознаю, что Ашер может видеть это на своем экране так же, как я вижу это у него, когда он печатает, и все же на ум мне не приходит ничего толкового. У меня застрял ком в горле, который нельзя проглотить. Снова я печатаю, как тут еще одно сообщение от него бесшумно всплывает в строке уведомлений.
Ашер: Пакуй свою чертову сумку, Айви.
* * *
Я сижу на заднем сиденье между Харпер и Ноем и смотрю вперед на шоссе. Мой рюкзак, в который я запихнула в рекордно короткие сроки кое-какую одежду и средства для умывания, оказался зажат у меня между колен, потому что багажник был уже забит до отказа. Сэм ведет машину, а Ашер дремлет, прислонившись головой к оконному стеклу. Я ловлю себя на том, что наблюдаю за ним. Его плечи, которые слегка двигаются при каждом вдохе, мурашки, образующиеся на его левой руке из-за того, что кондиционер работает на полную мощность, потертая дыра в его любимых джинсах, которые также были на нем, когда мы ехали домой из аэропорта. Волосы на затылке Ашера взъерошились, потому что он недавно вспотел. Я откашливаюсь и достаю из рюкзака конфету с корицей.
– Не кажется ли тебе, что боль в горле даже лучше, чем конфета с корицей? – спрашивает Харпер.
Ной, который возится рядом со мной в своем смартфоне, поднимает голову.
– Корица дезинфицирует и поэтому помогает против простуды, – говорит он. Когда я недоверчиво смотрю на него, Ной становится беспокойным.
– Что? Я где-то читал об этом.
– Ты читаешь? Я не знала, – подчеркнуто невинно спрашивает Харпер.
– Ладно, может быть, это было видео на YouTube.
Он швыряет свою пустую бутылку для воды в ее сторону, и Харпер ловко ловит ее.
Они бросают друг на друга взгляды через мою голову, и я вспоминаю тот момент, когда Харпер рассматривала мышцы живота Ноя во время покупок. Непроизвольно я выпрямляюсь.
Мы едем по маршруту Нью-Гэмпшир, 16 в направлении национального парка. До нашей цели, которую Ашер и Ной определили на карте, почти девяносто миль, а Сэм едет в умеренном темпе, тем не менее уже через короткое время после того, как мы выехали на шоссе, меня начинает жутко тошнить. Я даже не знаю почему, ведь обычно поездки на автомобиле я переношу нормально. Может быть, дело в том, что я сижу посередине.
Когда мы проезжаем мимо озера Оссипи, мне уже так плохо, что я больше всего на свете хотела бы попросить Сэма остановиться. Но мне не хочется с самого начала создавать проблемы. Боже мой, мы еще даже не на месте! И ребята так увлеченно беседуют о маленьких причудливых бревенчатых домиках, которые стоят здесь повсюду, что я просто продолжаю концентрироваться на своем дыхании и упрямо смотреть прямо перед собой.
– Я бы тоже не возражал против бревенчатого дома, – говорит Ашер, зевая на своем сиденье и скрестив руки за головой. – У него есть важное преимущество перед палаткой – наличие туалета, а не просто ведра, в которое нужно мочиться.
– Мы будем пользоваться ведром? Все вместе?
Харпер мгновенно проснулась.
– Разве ты не знала? – Ной широко ухмыляется. – Мы будем мочиться в ведро, а затем разливать его содержимое по кустам, чтобы медведи держались от нас подальше.
– Ты же сейчас издеваешься надо мной.
– Ни капельки. Ведь тогда медведи подумают, что тот, кто может мочиться так много и так высоко, – это не тот, с кем стоит связываться.
Я подавляю стон, потому что тошнота теперь вызывает у меня еще и головную боль.
Харпер все еще не хочет в это верить.
– Это шутка?
– Не-а. Надеюсь только, что у тебя не эти дни, – продолжает Ной чертовски серьезно. – Иначе тебе следует выкопать себе яму в земле, потому что… ну да… потому что в противном случае медведи будут привлечены кровью.
– Стоп, стоп, стоп, – бунтует Харпер. – Это не тема, которую я хочу обсуждать с таким парнем, как ты.
Ной пожимает плечами:
– Ты сама спросила.
– О боже. Неужели это правда? – спрашивает меня Харпер, повиснув на моей руке.
– Думаю, да, – шепчу я, крепко сжав губы. Просто дыши. Только дыши.
– Мне все равно не нужна хижина, – говорит она. – Иначе Сэм просто будет сидеть в этом дурацком бревенчатом домике, уткнувшись в свои книги, а для этого нам вовсе не нужно было специально ездить сюда.
– Так и есть, – бормочет Сэм, объезжая что-то, что лежит на проезжей части.
– Ты мог бы проявить немного больше энтузиазма. – Харпер вздыхает. – Айви, что случилось? Тебе плохо? Ты совсем побледнела.
Я издаю какой-то нечленоразделенный звук. Думаю, мне нужно…
Ашер поворачивается к нам. Он бросает только один взгляд на мое потное лицо, прежде чем резко повернуться к Сэму:
– Остановись. Остановись немедленно!
– Где же мне тут остановиться?
– Посреди улицы с моей стороны, но давай пошевеливайся. Бегом!
Сэм резко дает по тормозам, и ремень, который прижимает меня к сиденью, заставляет меня прижать руку ко рту. Ашер нажимает на дисплей спереди, чтобы открыть створчатую дверь, и через секунду выходит из машины. Поскольку Харпер выходит недостаточно быстро, он дергает ее за руку из машины. Затем Ашер помогает мне выбраться. Если я выгляжу так, как себя чувствую, то цвет моей кожи не бледный, а скорее как у Халка. Я отрываюсь от Ашера, бегу к обочине и за дерево. Едва я успеваю наклониться вперед, мой завтрак тут же вываливается на луг. Болезненные волны проходят по моему телу, я едва держусь на ногах. В следующее мгновение я чувствую, как одна рука поддерживает меня, а другая убирает волосы с моего лица. Снова меня охватывает волна тошноты, и я блюю на траву.
– Ш-ш-ш. – Ашер шепчет мне на ухо успокаивающие слова. – Сейчас тебе полегчает.
Когда мне становится лучше и дыхание успокаивается, он говорит:
– Черт возьми, Айви, почему ты ничего не сказала? Тебе же обычно не бывает плохо во время поездок.
Дрожа, я набираю воздух.
– Не знаю, этого не случалось со мной целую вечность. Прости.
Мое лицо кривится в извиняющейся гримасе, и я отворачиваюсь.
– Тебе не нужно извиняться из-за такой ерунды. Это может случиться с кем угодно. – он поворачивает мое лицо к себе и вытирает двумя большими пальцами слезы из моих уголков глаз. – Как-то раз меня стошнило в машине прямо Ною на колени.
