— На это я и рассчитываю, — подмигнул мужчина.
Он вскоре ушел, оставляя нас наедине.
Мне позволили тут остаться. Чуть позже доставили сменную одежду, о которой позаботилась Ника.
К Виктору были приставлены медсестры, которые следили за параметрами аппаратов, ставили капельницы и должны были присматривать за ним. Но я не позволила им менять его простыни. Я сама ухаживала за своим мужчиной. Я знала, как это нужно делать. Когда-то за мной также следили. Теперь я возвращала это с удвоенной силой. Провела в больнице ночь. Через день Виктор наконец-то очнулся. Пришел в сознание на пару секунд, взглянул на меня и вновь уснул.
Врач, следивший за ним, сообщил, что его накачивали обезболивающими препаратами. И после снижения концентрации он должен был прийти в сознание.
Это произошло на следующий день.
Я сидела около кровати и тихо читала принесенной Никой роман вслух. Мне казалось, что он слышал мой голос. Я хотела так думать.
— Мара, — прохрипел голос Никольского.
— Витя? — выдохнула я, взглянув на него.
Он пытался посмотреть на меня, но отсутствие очков на его лице не позволяло мужчине сконцентрировать внимание.
— Мара, — еще раз позвал он.
Я приблизилась к нему, нависла над кроватью.
— Я тут, любимый, — улыбнулась, касаясь пальцами его бледных щек.
— Любимая, — попытался улыбнуться, но вышло это криво. Слегка закашлялся.
— Я позову врача, — хотела уйти, но он покачал головой.
— Не уходи, — выдохнул, попытавшись поднять руку.
Удержала его ладонь на месте. Накрыла своей.
— Я никуда больше не уйду, Витя. Я с тобой, сейчас и навсегда, — наклонилась, чтобы поцеловать его ладонь.
Он коснулся пальцами моих губ.
— Обещаешь?
— Да, — рассмеялась я, — если ты тоже мне кое-что пообещаешь?
Он приподнял бровь. Кажется, даже нахмурился.
— Обещай, что будешь со мной. Не будешь больше рисковать.
Слегка кивнул.
— Я люблю вас, Виктор Алексеевич, — улыбнулась, покрывая поцелуями его лицо.
Коснулась сухих губ. Провела по ним кончиком языка. Встретила небольшое препятствие, с которым быстро справилась. Наши языки встретились.
Виктор все еще был слаб, но я чувствовала, как в нем зарождалась нежность.
В больнице Виктора продержали почти две недели. На этом настоял Марк. А его пожертвования в фонд больницы убедили консилиум врачей перестраховаться и присмотреть за быстро поправляющимся Никольским еще некоторое время.
Виктор был недоволен, о чем высказался сразу же, как Марк ему сообщил эту новость.
— Ты делаешь это специально, — огрызнулся мужчина.
— Будет тебе уроком, — пожал тот плечами. Я усмехнулась и получила от Вити грозный взгляд.
— Вот так, Виктор Алексеевич, — улыбнулась я, — мы все считаем, что вам стоит полечиться.
Марк согласился со мной. Позже нас навещали все друзья Виктора.
Я же отлучалась из больницы всего на пару часов каждый день.
Никольский настоял на том, чтобы я контролировала его дела на работе. Да, даже при смерти он не забывал о работе. Поэтому подрабатывала курьером, привозя ему на подпись важные документы и отправляя их обратно.
Инна страдала в наше отсутствие, сетуя, что устала отбиваться от звонков. Многие интересовались, что произошло с Виктором. Звонили из прессы, клиенты, и просто знакомые.
Часть переговоров пришлось взять на себя, убеждая особо взбудораженных и нервных личностей, что с Никольским все в порядке и скоро он вернется к делам. Кажется, мое увольнение так и не было оформлено по всем правилам. Я все еще значилась как личная помощница Виктора Алексеевича, и он тому был очень рад.
— Порой я задумываюсь, а не подстроил ли ты все, чтобы я осталась с тобой, — я стояла перед Виктором, пока тот размашисто подписывал очередной пакет документов.
Он хитро прищурился, взглянув на меня ярко-зелеными глазами.
— Мара, мне говорили, что я гений, но не до такой же степени, — рассмеялся он, вручая бумаги.
— Как я могу верить тебе? — наигранно разозлилась на него. — Ты все время меня обманывал.
— Мне нравится, когда ты злишься, — улыбнулся он.
— А мне нравится тебя злить, — поцеловала его и направилась к двери.
— Я люблю тебя, моя маленькая глупая девочка.
— Витя, — позвала я мужчину, повернувшись к нему лицом.
— Да?
— Если еще раз назовешь меня так, я откушу твой язык, — подмигнула и умчалась. Чем быстрее закончу с делами, тем быстрее вернусь к нему.
В ночь перед выпиской, когда я по привычке задремала на узкой кушетке, Витя разбудил меня, позвав тихо по имени.
Я испуганно раскрыла глаза, всматриваясь в его лицо. В палате было темно, только свет уличных фонарей освещал помещение.
— Что-то случилось? — сонно протянула я, поднимаясь с кушетки.
Глава 68.
— Что-то случилось? — сонно протянула я, поднимаясь с кушетки.
— Иди ко мне, — он похлопал по краю кровати.
Я приблизилась к нему, присела.
— Ложись, — улыбнулся мужчина, увлекая меня за собой.
— Только не говори, что соскучился по моему голосу, — нахмурилась я. — Еще час назад ты сказал, что устал слушать мои нравоучения.
Мужчина рассмеялся.
— Нравоучения — да, но не твой голос. Но я соскучился по кое-чему другому, — и потянулся ко мне здоровой рукой, ловко забравшись горячей ладонью под футболку.
— Мы в больнице, — прошипела я, пытаясь освободиться из его плена.
— Так что веди себя тихо, — ухмыльнулся он.
Накрыл ладонью грудь, сжал сосок. Я выдохнула. Сдержала срывающийся стон.
— Поцелуй меня, Мара, — прошептал он.
Я повиновалась. Приподнялась на локте, коснулась губами его лица. Сначала теплой щеки, провела кончиком языка по носу, обвела контур губ.
Витя играл с моей грудью, ласкал соски, заставляя стонать в его губы.
Я же решила, что должна отомстить ему за сладостную пытку. Запустила руки под одеяло, добралась до белья, и ловко нырнула под кромку, коснувшись напряженной плоти.
Теперь выдохнул Витя.
— Что ты творишь? — прохрипел он.
— Помолчи, — улыбнулась я. — Мы же в больнице, так что веди себя тихо.
Провела пальчиком по головке, собрав проступившую капельку смазки. Размазала ее, спустилась ниже. Аккуратно обхватила напряженный член, задвигала ладонью.
