Схватив сумку, закидывая в нее попутно ненавистный гаджет, я выскочила из кабинета, заглянула в приемную и предупредила Инну, что уезжаю по делам и уже не вернусь. Получив от девушки благословение на хороший отдых, я почти вприпрыжку бежала к своему ржавому пикапу, но прежде чем завести мотор и влиться в поток машин, я все же сделал один звонок.
— Роб, привет! — голос больше не дрожал.
Глава 34.
— Роб, привет! — голос больше не дрожал.
Полная решимости, как перед соревнованиями. Сегодня выбью из кого-нибудь дух, либо выбьют из меня дурь.
— Привет, — отозвался Роберт. — Ты хочешь меня обрадовать? — сразу, без предисловий.
— Да, — нервно рассмеялась. — Я согласна. Буду через час на месте. Только сменную одежду захвачу. И еще, Роб, можешь стать моим тренером. Опять.
— С удовольствием, Мара. Жду, — и, не прощаясь, я сбросила вызов.
Мчалась на всех парах в предвкушении того, чем боялась заниматься после смерти отца.
Переодевшись в удобные джинсы, кеды и футболку, закинула в небольшую спортивную сумку одежду для тренировок, и была на месте ровно через час, как и обещала.
Роберт уже ждал на ресепшене, мило болтая с блондинкой-администратором. Представив нас друг другу, мы направились в специальный зал, которым пользовался только Роберт.
— Есть некоторые преимущества, когда ты владелец, — хохотнул он, открывая для меня дверь.
Зал был оборудован последними моделями тренажеров, и я с открытым от удивления ртом рассматривала их, попутно получая краткий экскурс и инструкции по использованию.
— А здесь, — он подвел меня ко второй двери и толкнул ее, — раздевалка и душ. Можешь пользоваться.
Осмотреться не успела, так как повел к еще одной двери, за которой был настоящий ринг.
— Все еще боксируешь? — удивленно посмотрела на Роберта, который хитро прищурился.
— Да, но не так часто как хотелось бы. Для поддержания формы и навыков хватает.
Прикоснувшись к тугим канатам, я повернулась и взглянула на затаившегося в темном углу Громова. Высокий, широкий в плечах, он смотрел на меня немигающим взглядом карих, почти черных глаз.
— Надеюсь, что я не сломаю тебе нос вновь, — лукавая улыбка появилась на моих губах.
Он поморщился, инстинктивно потянулся к лицу и коснулся слегка кривого носа.
— Но после того, как приведу себя в форму, — взмахнула руками и приблизилась к другу. — Сейчас я больше похоже на желе, чем на прежнюю себя.
— Ты уверена, что можешь боксировать? — напряженный голос мужчины заставил меня вздрогнуть.
— Пока нет, — честно призналась. — Но готова попробовать. Главное уклоняться и чаще кулаками махать. А ноги почти и не болят, — а здесь соврала.
Роберт посмотрел на меня, сместил взгляд вниз, на те самые ноги, затянутые в джинсы, и недовольно проворчал.
— Теперь мне решать, как ты будешь тренироваться. Отправляйся в раздевалку, а после на тренажеры. Посмотрим, что в тебе осталось от Мары Некрасовой, девочки с железными кулаками.
По-дружески обняв за плечи, он вывел меня прочь. Впервые за последние дни я не думала о том, что оставила в офисе «ИнвестФинансКонсалтинг». Точнее о том, кто был причиной моих головных болей и щемящего чувства в груди.
Роб испытывал меня аккуратно, искал грани допустимого, и после изнурительно тренировки на различных тренажерах, он сделал вывод, что еще не все потеряно. Он дал мне шанс привести тело в порядок, но, к сожалению, не мог заняться моей душой.
— Я думал, будет хуже. Сколько лет ты не тренировалась?
Мы сидели в офисе Роба. Я успела привести себя в порядок, переодеться и теперь устало вытягивала ноги вперед, растянувшись на его светлом диванчике. Мужчина сидел напротив, нагнувшись вперед и опустив голову на сцепленные в замок руки.
— Года три точно, — пожала плечами, даже не пытаясь вспомнить, когда точно бросила занятия.
После смерти отца я некоторое время по привычке посещала тренировки, занимаясь собой самостоятельно, но когда на меня навалились проблемы с долгами, пришлось все бросить и начать работать. А перебиваясь то одной подработкой, то второй, времени и вовсе не осталось на тренажерные залы.
— Мне жаль, что все так вышло с Александром, — чуть слышно произнес Роб, отклоняясь назад.
— Спасибо тебе, — прошептала в ответ. — Ты очень помог мне с похоронами. И прости за то, что совсем пропала потом. Я ни с кем не общалась, потому что было больно. Все то и дело говорили об отце, жалели меня. Я чувствовала себя отвратительно, особенно после того, как началась эта эпопея с наследством.
Роберт согласно кивнул. Он был осведомлен о моей войне с Власовым, который пытался отобрать мою долю и избавиться от клуба. Но пока я держалась, оставалась надежда, что когда-нибудь вновь откроется спортивный зал моего отца.
— Ты же знаешь, я готов помочь, — усталый голос Роберт заставил меня выбросить из головы дурные воспоминания.
— Я справлюсь, Роб. Всегда справлялась, и сейчас получится.
Мягкая улыбка мужчины не смогла меня обмануть. Но я не собиралась кого-либо просить о помощи, хотя была уверена, предложи я Робу выкупить зал, он сделал бы это немедленно. Не только потому, что я просила, но и еще в память о своем тренере. Я бы сохранила клуб, но он все равно принадлежал бы чужому человеку.
— Расскажи, как у тебя дела на работе? Вик совсем тебя загонял? Выглядишь неважно, — черные глаза прожигали насквозь.
За прежней добродушной улыбкой не осталось ничего. Только жесткая полоска губ и сжатые кулаки.
— Все в порядке, — постаралась выглядеть расслабленной, но внутри опять все заныло.
— Ты лжешь, Мара. Ты никогда не умела лгать. Либо не договариваешь. Либо врешь.
Смутилась еще сильнее, отвернулась в сторону, сдерживая из последних сил подступившие слезы.
— Да, я устала немного. Напряженная выдалась неделя, — вот сейчас я не врала.
— Что у вас с Виком происходит?
Пульс участился. Я надеялась, что мужчина не услышал моего тяжелого вздоха. Потирая взмокшие ладони, я тихо ответила:
— Ничего, Роб. Я не вру, — и посмотрела на напряженного Громова.
Но он покачал головой, отказываясь верить моим словам.
— Я говорил с Виком в понедельник, утром. Он мне ясно дал понять, чтобы я не лез в ваши дела. И еще, — уже тише добавил, отворачиваясь в сторону.
Я замерла, когда в комнате повисла тяжелая тишина. Пауза, которая затянулась на мгновение, показалась мне вечностью. Они говорили обо мне, о нас. И после этого Никольский изменился. Стал игнорировать меня, а позже и вовсе отправился к любовнице, поставив точку так и в не начавшихся отношениях.
