Под пальцами расслабленные мышцы не дрогнули. Я скользила по коже, обводя и вырисовывая круги, коснулась пресса и взглянула на брюки.
Мужчина оставался спокойным, но отчего-то был возбужден. Смутившись, я все же решила, что с брюками тоже нужно расстаться. Утром отгладить их не получится моим допотопным утюгом. Только все испорчу.
Пытаясь игнорировать оттопыренную ткань в районе паха, я коснулась ремня. Расстегнула его, после ширинку и пуговку. Задышала чаще, но рискнула и потянула брюки вниз, надеясь, что не стяну белье. Все получилось довольно быстро и не сложно. Вот только эрекция у мужчины была по-прежнему напряжена, оттягивая черное белье.
Резко отвернувшись, я развесила костюм и рубашку. После вернулась к постели, аккуратно достала плед и накрыла им Виктора. Почти рассмеялась, заметив, что теперь и плед оттопыривался, привлекая внимание к интимной части.
Погасив свет, я вышла из спальни, не закрывая дверь. Если он проснется, то я сразу услышу.
Присела на край дивана, горько вздыхая. На колени запрыгнула Вася, которая все это время где-то мирно отсыпалась.
— У нас гости, — прошептала ей, почесывая за ушком.
Кошка мурлыкала и покусывала пальцы. А после свернулась калачиком. Рядом с ней легла и я, прижимая кошку поближе. Так мы и уснули. Виктор в отключке, Вася довольная и мурчащая, я же беспокойно просыпаясь от каждого шороха, который доносился до меня.
Глава 27.
Утром, когда все же заставила себя открыть глаза и вылезти из импровизированной постели, проверила босса. Виктор был жив, но спал как убитый. Тихо похрапывал, закутавшись в плед.
Отступив назад, я вышла из спальни и попыталась проснуться окончательно. После быстрых ванных процедур, перешла на кухню. Раз в гостях мужчина, хотя и начальник, нужно приготовить нормальный завтрак. Печенье, конфеты и прочая не слишком полезная еда не подойдет.
В итоге из того, что было в холодильнике, сообразила приготовить омлет, бутерброды, овощной салат и сварила кофе.
Покормила Васю, которая с упоением уплетала свой корм, а после и вовсе скрылась в спальне. Понадеялась, что кошка не устроит Виктору жаркие поцелуйчки. Она это умела, ловко вылизывая щеки, кусая за нос и стуча лапкой по лицу.
Сев за завтрак, я стала дожидаться пробуждения Никольского. И судя по хриплой брани и возне, доносившийся из спальни, босс очнулся. Вася постаралась на славу, когда пулей вылетела из комнаты и очутилась у меня на коленях. Кажется, они не нашли общего языка.
Растерзав первый бутерброд, я потянулась за вторым, наблюдая, как из спальни вышел, все еще пошатываясь, мой гость. Он догадался натянуть на себя брюки, но вот обнаженный торс все еще смущал.
— Доброе утро! — весело поприветствовал начальника, который долго смотрел на меня, застыв на пороге кухни.
Босой, сонный, с взъерошенными короткими волосами он выглядел так по-домашнему, пусть и изрядно помятый.
Огляделся по сторонам, сообразил, где находится, и чертыхнулся.
— В ванной я приготовила вам полотенце и запасную зубную щетку, — ткнула пальцем в сторону двери. — Приведите себя в порядок, Виктор.
Он послушно кивнул и исчез, не проронив не слова. А я ликовала, указывая начальнику, что делать. Воодушевившись маленькой победой, я быстро сервировала для него место за столом, красиво разложив по тарелкам плотный завтрак, горячий кофе и упаковку с таблетками. Таблетки от похмелья догадалась купить еще в прошлый раз, когда впервые стала свидетельницей дурного настроения и отвратительного состояния Виктора. С тех пор всегда держала под рукой. Вот и пригодились.
Никольский вернулся через пятнадцать минут, влажный от душа, с мокрыми волосами и подозрительно молчаливым. Сел на указанное место, опасливо оглядел стол, покосился на хитро прищурившую огромные зеленые глаза кошку.
— Вот, — ткнула пальцем на таблетки. — Начните с них. И позавтракайте.
Он повиновался. Лекарство, кофе, завтрак. Поковырял омлет, пожевал салат, бутерброды проигнорировал.
— Как спалось? — не удержалась и нарушила тишину.
Виктор напрягся, но все же посмотрел в мою сторону.
— Выспался, — прохрипел он. — Наконец-то.
Но, кажется, все еще не верил, что в теле не было прежней усталости, мышцы не ныли, только голова трещала немного, но видимо от шишки, которую он обнаружил на затылке.
— Что вчера произошло? — спросил он.
И я хотела бы узнать у него то же самое. Никольский выглядел обескураженным, когда обнаружил, что не ночевал дома. Теперь смотрел на меня и не верил своим глазам. Даже очки поправил, которые сползали с его носа.
— Вы вчера заявились ко мне пьяным в стельку, шлепнулись в коридоре, — затараторила я, решив проверить, что помнит мужчина, а что из его головы вылетело после крепкого сна. — После кое-как отвела вас до спальни, и вы вырубились. Все.
Он недоверчиво посмотрел на меня, после перевел взгляд на тарелку. Поковырял омлет, но доел его.
— Я вел себя прилично? — почти шепотом произнес он.
Я хотела рассмеяться, но удержалась. Поплотнее свела губы, вдох-выдох.
— Достаточно прилично для пьяного, — спокойно ответила.
Значит, забыл. Или ему казалось то, что вчера между нами произошло лишь сном. Пусть и дальше так думает. Непрофессиональные отношения, развернувшиеся накануне в коридоре, могли все испортить.
— Виктор? — позвала его по имени, заметив то, как вдумчиво он прожигает в столе дыру.
Никольский отвлекся. Потянулся к очкам, снял их, отложил в сторону. Они безнадежно испорчены.
— Да, Мара, — протянул он.
От его голоса в животе скрутился тугой узел. Не знала, что могу почувствовать подобное, но постаралась сбросить с себя пелену возбуждения. Обнаженный торс творил со мной чудеса.
— Бросайте пить, — сказала я. — Если у вас проблемы с этим, можно и полечиться.
Мужчина усмехнулся.
— Нет, я не алкоголик, — покачал головой.
— Все так говорят, — недовольно проворчала в ответ.
— Мара, у вас были проблемы со сном? — его вопрос заставил меня напрячься, вытянуться и отвести взгляд.
— Да, — тихо ответила. — И много раз.
Теперь настала очередь Виктора отвести взгляд.
— После смерти отца особенно тяжело было, — сказала больше для себя, чем поддержать разговор с мужчиной.
Я решила умолчать про аварию, когда начались проблемы. Сначала бесконечный дурман от лекарств, отход от наркоза, ноющие боли, не дающие покоя. А в итоге главный удар — скоропостижная смерть отца. Единственного человека, кто заботился обо мне.
— Как вы справлялись с этим? — тихий голос, немного смущенный.
