Он хохотнул, а Таша оскалилась. Вот значит как он относился к ней.
— Фригидная сука?
— Ну это я погорячился. Помню же, что старалась. Хотя получалось не очень. Мне нравится когда с огоньком. И в задницу чтобы еще присунуть. А ты у нас неженка.
— Пошел вон, — и Таша указала на дверь.
Эта неженка сейчас готова пойти не преступление. И если Димка не уберется из квартиры, она его прибьет.
— Ой, как мы заговорили, — бывший жених продолжал гоготать. — Цену набиваешь?
— Я знаю себе цену. И тебе точно не место рядом со мной.
— А кому тогда? Кто же на тебя посмотрит?
— Есть кому смотреть. А ты проваливай. Или помочь? — она даже замахнулась, но Димка перехватил ее руки и крепко их сжал, оставляя на коже бурые пятна. Может, даже синяки.
— А кто тебе поможет? Или едешь со мной, или я твоей мамке такие басни расскажу, ее удар хватит. Да вообще, наплету, как ты тут красиво живешь и на чьих членах крутишься. Поверь, у нас шлюх не любят.
— Проваливай, — заскулила Таша, пытаясь высвободить руки.
— Заткнись, — прорычал он, впиваясь в ее губы жестким грязным поцелуем.
Таша сопротивлялась как могла. И верным как ей тогда казалось решением было укусить его. За что получила оплеуху и упала на пол. Точно также, как не единожды падала мать, стоило ей лишний раз сказать слово против отца.
— Я сейчас уйду, а ты своей мамаше позвони и скажи, чтобы она от меня отстала. Я не намерен с тобой сходиться. Да и то предложение было спонтанным. Погорячился тогда, теперь жалею, что вашей семейке дал надежду.
Он прошел в коридор и натянул брошенные там ботинки.
— Прощай, сука, — хохотнул Димка, закрывая за собой дверь.
Таша осталась сидеть на полу и прижимать раскрытую ладонь к щеке. Пощечина пусть и не была сильной, но все же оставила в душе рану. Мир Таши и вера в любовь окончательно рухнули.
* * *
— Таша? — Алекс не мог поверить в то, что открывая дверь, он обнаружит на пороге девушку со слезами на глазах и с занесенной рукой к звонку.
Она не успела нажать кнопку, и лишь изумленно разинула рот, рассматривая полностью одетого мужчину.
— Уходишь? — тихо выдохнула она и отвернулась. — Прости, нужно было позвонить и спросить. Предупредить, а я тут пришла. И стою, — ее голос дрожал и она отчаянно боролась со слезами, которые все-таки катились по щекам.
— Что случилось? — Алекс не сразу понял, что девушку нервно потряхивает.
Он схватил ее за руки и втащил в квартиру, быстро закрывая за ними дверь.
— А ну рассказывай, — тряхнул Ташу, пытаясь привести ее в сознание, потому что девушка была на грани истерики. Или обморока.
— Поцелуй меня, — прошептала она и повисла на его руках.
— Поцеловать? Черт, Таша с тобой твориться? Вроде не пьяная.
— Просто поцелуй, — в ее голосе звучала такая мольба, что Алекс не выдержал и коснулся ее губ.
Сладкие, нежные, теплые. Он помнил их таким. Но сейчас там словно иной вкус. Вкус горечи и отчаяния. Девушка повисла на нем, оплела его шею руками, жадно вцепилась в губы, не позволяя разорвать мимолетное касание. Она усилила давление, проникла в его рот. Точно также, как много раз делал он сам. Алекс не понимал, как должен относиться к этому, не мог отступить. Она нуждалась в нем, и Александр был готов ей дать все, лишь бы его Таша перестала плакать.
Срывая с себя одежду, он помогал раздеться девушке. И вот, полуобнаженные, они оказались в спальне. Могли бы остаться там, в коридоре, и сделать это у стены, но Алекс хотел, чтобы его Таша раскинулась на шелковых простынях и стонала, произнося его имя. Так умела делать только она.
— Я поцелую тебя, — Алекс склонился к ней. — Столько раз, сколько захочешь. А потом ты расскажешь, что произошло.
Таша быстро кивнула и не позволила Алексу продолжать говорить. Сейчас она хотела лишь забыться. Забыться в его объятиях, под его страстными и одновременно нежными ласками.
Александр накрыл ее рот, проникая языком, очерчивая небо, ровный ряд зубов. Сплетался с ее языком в жадной битве за первенство, но уступал, ловя прерывистое дыхание девушки. Она прошептала его имя так тихо, что мужчина сомневался, не ослышался ли он. Взглянув на девушку, он был повержен и перевернут на спину.
— Слишком медленно, — проворчала она и склонился над ним, при этом ловко оседлав его бедра.
Там, через ткань белья в нее упирался налитый и готовый к бою член, да вот Алекс впервые в жизни не стремился оказаться в женщине. Он растягивал удовольствие, позволяя Таше вести в счете, когда она отпустила его губы и склонилась к шее.
— В первый раз, — прошептала она, оставляя на коже засос, — когда мы были вместе. В тот раз, который я помню, у меня осталось это.
Она провела пальчиком по пятнышку.
— Как напоминание, что я не такая уж фригидная, — горько усмехнулась, оставляя рядом еще один след.
— О чем ты? — выдохнул мужчина, перехватывая ее тонкие ручки.
— Я расскажу, — Таша попыталась выдернуть запястья, на которых проступали синяки, оставленные бывшим женихом.
— Что это? — Алекс заметил, как девушка торопливо прятала руки.
— Да так, — отмахнулась она, поджимая губы. — Не обращай внимания.
— Кто это сделал? — рыкнул Алекс, переворачивая девушку на спину.
Он хотел осмотреть ее тело. Убедиться, что больше нигде нет синяков. Любых следов, что кто-то причинил боль его женщине.
— А ну говори, — прохрипел мужчина, впиваясь в нее взглядом.
— Мой бывший, — выдохнула Таша и отвернулась. На глазах собрались слезы.
Алекс отполз в сторону и присел на край кровати. Таша расценила это как жест отвращения. Да она сама себе была отвратительна после того, как поняла, насколько ничтожна была ее жизнь там, сначала под опекой в семье, которая никогда не могла похвастаться идеальными отношениями. А после рядом с человеком, который никогда ее не любил.
Таша видела как Алекс тяжело дышит, но даже тогда, когда она прикоснулась к его спине, он не обернулся. Он ждал от нее рассказа. Она его и поведала, продолжая глотать слезы и извиняться.
— Прости, — прошептала она. — Моя история не самая счастливая. Да, я сбежала, когда поймала его за тем, как он трахал нашу соседку, и по совместительству мою подружку, в нашей кровати. Мерзко, отвратительно и больно.
— Почему не рассказала сразу, — произнес Алекс, продолжая буравить взглядом пол.
Ее слова, произнесенные тихим хриплым голосом, перемешанным с всхлипами, резал слух.
— Потому что это не твое дело, Саша, — она горько усмехнулась и спрятала лицо в раскрытых ладошках.
