- И правда, не о чем.
Я обошла его и спустилась по ступенькам.
- Нина, подожди!
Но я только плечом дернула и свернула за угол. И только там разрешила себе расплакаться. Какая разница, все равно снег в лицо, тушь потечет.
Бог ты мой, Бобровская, какая же ты тупая идиотина! Он ведь спрашивал о том, почему ты делаешь морду ящиком, шипишь и не хочешь разговаривать с ним о Питере, машинах, футболе, книгах и прочей лабуде. А ты поняла в сторону того, что чешется, и начала трагически объяснять, почему не бросаешься ему на шею с воплем «Ваня, я ваша навеки».
Еще через квартал до меня дошло: претензия о том, что я не поставила его в известность об изменении своего статуса, как-то плохо вписывается в эту концепцию. И заревела еще сильнее.
= 24.
5 декабря
Выходные я целиком прострадала. Снова и снова пережевывала разговор с начала до конца и с конца к началу. И злилась дико. На себя. И на Максима.
Какого черта тебе вообще надо? У тебя свадьба через месяц, вот и оставь меня в покое!
И при этом никак не могла прогнать глупые мечты.
«Нина, мы с Зоей расстались» - и дальше всевозможные вариации.
Да-да, давай. Раскатывай губу трамплином. Смотри не наступи!
А снег тем временем шел, не прекращаясь. Коммунальщики традиционно удивились: опачки, зима, неожиданно. В воскресенье утром я поехала к маме и впервые включала блокировку колес, чтобы загнать Жорика на засыпанную рыхлым снегом Парголовскую гору. На каждом шагу владельцы пузотерок беспомощно буксовали, зарывшись в сугробы по брюхо.
В понедельник Максим оперировал, а меня весь день не оставляло странное чувство, как будто что-то вот-вот должно произойти. Что-то необычное. И почему-то вспомнилась чашка с кофейной гущей, по которой он летом мне гадал.
Поздно вечером, когда я уже собиралась ложиться спать, ожил телефон. «Максим Фокин», - высветилось на экране.
- Привет, Нин, - сказал он мрачно. – У нас проблема, и у меня к тебе большая просьба. Медпункт лемболовский грабанули, надо съездить акт составить.
Медпункты наши в области работали с весны до осени, кроме трех, в крупных садоводствах и дачных поселках, где люди жили и зимой. Лемболовский был одним из них. Где-то в часе езды.
- Ну так и что? Ты хочешь, чтобы я съездила?
- Ты со мной. Я на своей машине не проеду. В городе задница, а уж там-то!
- Ну да, конечно, - ехидно заметила я. – Как что, так Большой Черный Джип – это понты, а как по снегу ехать – так сразу круто. А на электричке?
- Ты знаешь, сколько там идти от электрички?
Меня разрывало пополам. С одной стороны, целый день вдвоем, за городом! А с другой… после пятничного разговора ничего хорошего я уже не ждала. Но даже если предположить, что это вдруг будет такой чудесный-волшебный день – что потом? Все равно он вернется домой к Заечке, а я к Герману. А мечтать не вредно – просто пользы никакой.
- Нин? – напомнил о себе Максим. – Я тебе Жорика заправлю.
- До полного бака? – поинтересовалась я вредно, уже сдаваясь.
- По рукам. Я в девять подъеду в офис.
- Подожди, у тебя смена до скольки?
- До восьми.
- Давай я лучше за тобой заскочу в полдевятого. Все равно через мост на ту сторону.
- Куда-то едешь? – деланно спокойно спросил Герман, когда я закончила разговор.
- Медпункт взломали, надо акт составить.
- Это твоя обязанность?
- И это тоже, - так же почти натурально спокойно ответила я. - К тому же у административного директора пузотерка, завязнет.
- Хочешь, я с тобой съезжу? – предложил он.
А что, это идея. Глядишь, подерутся. Засада в том, что дальше академии мы уже не уедем.
- Да не стоит. Там на полдня минимум. Опись, акт. Будешь сидеть скучать.
Спала я за ночь часа полтора в общей сложности. Вертелась с боку на бок, вставала воды попить. В шесть уже была на ногах. Снег к утру прекратился, прогноз обещал солнце и небольшой мороз. Красота!
Ровно в половине девятого я подобрала Максима у академии. Сердце частило, да и в целом потряхивало. Надо было срочно успокоиться, не хватало только подтвердить репутацию бабы за рулем - обезьяны с гранатой. Хватит того, что зимой опозорилась. Но как ни пыталась я сосредоточиться, напряжение висело такое, что только искры не проскакивали. Максим молчал, я смотрела на дорогу, радио изо всех сил пыталось разрядить атмосферу, но у него не получалось.
Наконец, настоявшись в пробках, мы выбрались на кольцевую, а потом на «Сортавалу». Летом я бы открыла люк и окна, врубила музыку погромче и летела по левому ряду – сто десять разрешенных плюс двадцать нештрафуемых. Сейчас приходилось ползти восемьдесят. Полный привод – это не баран чихал. Если занесет на переднем приводе, надо добавить газу, если на заднем – сбросить. А если на полном – только молиться.
- Лихо, - сказал Максим, когда я сыграла в шашки между бетономешалкой и фурой. – Да ты, Нинка, Шумахер.
Я скосила на него глаза, и неожиданно мы оба рассмеялись. Напряжение чудесным образом ушло. Мы болтали – совсем как раньше. «Радио для двоих» играло мои любимые песни. Поднялось солнце, снег сиял так, что мне пришлось достать из бардачка темные очки. Вдоль дороги тянулся бесконечный лес – сосны, ели, березы. Я всегда любила солнечный морозный декабрь: в воздухе понемногу разливалось новогоднее волшебство. И хотя сейчас мне особо нечего было ждать, ощущение сказки все равно захватило, как в детстве.
- Ты там хоть был? – спросила я, когда мы проехали развязку на Агалатово.
- Два года назад, летом. Когда открывали. Доедем до съезда на Васкелово, свернем, а там наберу Ирину, подскажет.
Ириной звали фельдшера медпункта, я с ней встречалась на тренинге по документации. Ей действительно пришлось работать нашим навигатором – мой искать садоводство категорически отказался. По раздолбанному и заснеженному шоссе мы тащились, наверно, с полчаса. Его, похоже, еще ни разу не чистили, машины пробили в снегу две глубокие колеи. Мы проехали мимо замерзшего озера, и на дереве промелькнул указатель «Медпункт».
- Да блин, здесь только на танке надо, - проворчала я, свернув на узкую дорожку. Точнее, намек на дорожку.
Следуя инструкциям Ирины, ехать надо было до магазина, а потом еще пару раз повернуть. Но когда впереди показался ярко-желтый кирпичик, дорогу перерезала глубокая траншея.
- Ир, чего тут за фигня на дороге? – спросил Максим в телефон.
- Черт, я забыла, - ответила она. – Трубу газовую меняют.
- И что?
- Или обратно на шоссе и в объезд мимо военной части, или бросьте машину там и пешком. Минут пять-семь.
