Я подошла к двери, и она вдруг распахнулась у меня перед носом.
Мы с Максимом стояли и смотрели друг другу в глаза, и столько всего было в этом взгляде…
В кино меня всегда раздражало, когда режиссер заставлял героев пялиться друг на друга, тогда как весь мир вокруг замирал в ожидании. Но сейчас это произошло в действительности. Я вспомнила аварию, момент перед ударом, когда все застыло.
- Эй, ты чего там застрял? – услышала я голос Юли и с трудом перевела дыхание.
- Да, вот Нинку чуть не убил, - повернулся к ней Максим. - Или она меня чуть не убила.
- А ты чего так рано? – отодвинув его, Юля вошла в офис.
- Уйти надо будет пораньше, - ничего умнее мне в голову не пришло. – К зубному. Кстати, вода кончилась везде.
- Точно, надо техникам звонить.
Я вышла и на ватных ногах добрела до туалета. Подставила под кран банку и посмотрела на свои руки: пальцы мелко дрожали.
Твою мать, что это было?
Но, видимо, ничего такого, потому что за весь день Максим даже не посмотрел больше в мою сторону. Нет, вру. Один раз покосился мрачно.
- Нин, ты чего такая дохлая? – спросила Кристина.
- Не выспалась, - зевнула я.
- Ну еще бы, - хихикнула Юлька. – Какой там сон, если Карлсон прилетел.
Вот тогда-то я и поймала косой взгляд Максима, который сидел у себя и слушал наш разговор. Короткий, колючий взгляд.
Свое вранье насчет зубного я, конечно, забыла.
- Нин, а ты чего сидишь-то? – в начале шестого, собираясь домой, спросила Юля.
- Заболел врач, - спохватилась я. – Потом схожу. Все равно работы полно.
А вот это уже было правдой. В начале месяца квоты отжирали уйму времени, и ни на что другое его уже не оставалось. Приходилось сидеть до упора.
Юля с Кристиной ушли. Уж не знаю, чего я ждала, но в любом случае – напрасно. Максим занимался своими делами, разговаривал по телефону, просматривал документы. Часа через полтора собрался и ушел, буркнув на ходу: «Пока!»
Я истерично расхохоталась и уткнулась лбом в стол.
- Да пропадите вы все пропадом! – пожелала уже спокойнее и снова принялась за работу. Как ни крути, она действительно отвлекала.
К дому я подошла в десятом часу. Окна гостиной и спальни были темными, но это еще ни о чем не говорило: окно кухни выходило во двор. У двери квартиры стало ясно: надеялась напрасно. Умопомрачительный запах сочился из квартиры, заставляя слюнные железы работать в авральном режиме.
Я открыла дверь, вошла в прихожую. Герман появился из кухни и остановился, молча прислонившись к стене. Все вокруг блестело и сияло, и я испытала острое дежавю: это было похоже на день возвращения из больницы.
Спустить с лестницы человека, который вылизал квартиру и ждет тебя с горячим ужином? Может, кто-то и умеет, а я – нет. Но, с другой стороны, это был шанс поговорить наконец спокойно. Что я, в конце концов, теряю? Котлеты все равно останутся мне, при любом раскладе.
Я ела и прокручивала в уме варианты первой фразы разговора, основным тезисом которого было «а нафига?». Но Герман мне всю филармонию испортил. Как только я положила вилку на пустую тарелку, он накрыл мою ладонь своею и сказал:
- Нина, прости, пожалуйста.
- Герман, давай без эмоций, - поморщилась я. – Я не вижу никакого смысла все это продолжать.
- Но вчера…
Сказать бы тебе, что было вчера. Кто был с нами в постели третьим. Вот получилась бы ракета! «Калибр» с ядерной боеголовкой. Но это показалось мне таким… жалким и подлым. Нет, он бы, конечно, ушел. Может, даже отвесив мне хорошую затрещину. Но это надолго осталось бы для меня воспоминанием, от которого передергивает всем телом. Поэтому пришлось соврать:
- Вчера мне тупо нужен был секс. Два месяца – это много. Так что конкретно к тебе отношения не имело.
Тоже достаточно грубо, хотя и не так, как первый вариант. Но Герман опешил, ему даже в голову не пришло, что это как-то в пользу бедных. Нет, секс действительно значил для меня много, но все же не до такой степени. Не тот темперамент. Да и мужчина, между нами, девочками, не единственный способ снять напряжение.
- Нин, - он стряхнул с глаз отросшую челку, - мы все-таки шесть лет вместе прожили. Неужели все было так плохо?
- Нет, - спокойно ответила я, даже удивившись, насколько спокойно. – И хорошо было, и плохо. Но вот качели эти меня просто достали. К тому же после каждого «плохо» «хорошо» было уже не того качества. Все ниже и ниже. Не говоря уже о твоей идиотской ревности.
- Я себя таким идиотом и чувствую.
- Неужели?
- Нина, мне очень плохо без тебя, - он снова коснулся моей руки.
- А мне нет. Мне – очень даже хорошо.
- А ведь ты врешь, - усмехнулся он. – Вот посмотри мне в глаза и повтори это снова.
- Мне без тебя… - я запнулась, вспомнив пуговицу между матрасами и похожего на Германа мужчину на бульваре. – Да, вру. Мне тоже было очень плохо. Но переломалось.
«Потому что я люблю другого», - упорно крутилось в голове.
- Герман, я тебя очень сильно любила. Это так сразу не проходит. Где-то в глубине осталось. Но я не хочу ничего раскапывать. Потому что все равно ничего не выйдет. Ничего не изменится.
- Почему ты так уверена? – он крепче сжал мои пальцы.
- Да потому что тысячу раз уже было. Я не говорю, что это ты во всем виноват, так не бывает. Но сколько раз мы уже все начинали сначала – и на сколько нас хватало?
- Нин, сколько мы раньше были врозь? Неделю, две? А сейчас – два месяца.
- И что? Герман, ты сейчас скажешь: давай попробуем еще раз. Зачем?
- Потому что я тебя люблю. И ты меня тоже еще любишь, ты сама сказала.
- А еще я сказала, что не хочу, но ты этого не услышал.
- Скажи, только честно, - он снова стряхнул с глаз челку. Мне захотелось взять большие кухонные ножницы и отрезать ее под корень. – У тебя есть кто-то?
- Ты издеваешься? – застонала я. – Л – это логика. Если бы у меня кто-то был, мы бы сейчас с тобой не разговаривали. И вчера тоже ничего не было бы.
Я встала и подошла к окну, вглядываясь в темноту. Хотелось плакать – долго, тихо. А еще меня заливала какая-то вязкая, липкая апатия. Я вспомнила вчерашний безвкусный торт с вишнями в желе. Зою на коленях у Максима. Как мы утром смотрели друг на друга в дверях. И как он вышел вечером, даже не взглянув в мою сторону.
Как глупо… как бессмысленно…
Герман обнял меня, развернул к себе. Наклонился, поцеловал.
- Нина, я тебя прошу, - прошептал он.
- Хорошо, давай попробуем, - вздохнула я.
