Таким образом, материалистический подход к истории развеял миф о противостоянии материальной природы и духовной истории, в результате чего естественная и историческая науки примирились друг с другом.
Признание исторической необходимости и есть исторический детерминизм, но детерминизм в материалистическом взгляде на историю – это детерминизм диалектический. В рамках такого детерминизма признается, что экономическая необходимость под действием обратного эффекта политических, культурных и других факторов может в некоторой степени трансформироваться, и считается, что историческая необходимость может реализоваться только через случайность.
«История носила бы очень мистический характер, если бы “случайности” не играли никакой роли. Эти случайности входят, конечно, и сами составной частью в общий ход развития, уравновешиваясь другими случайностями»
[154]. Историческая необходимость – неизбежная тенденция общественного развития, которая, впрочем, может осуществиться только в определенных условиях. Однако сама по себе эта необходимость не способна избирать такие условия, ее встреча с ними – не более чем шанс, участь или случайность. Поэтому установленная историческая необходимость может быть проведена в жизнь только через неопределенную случайность. В связи с этим случайность превращается в форму реализации исторической необходимости, способствующей появлению у каждой из форм, в которых проявляется одна и та же необходимость, клейма различных специфических черт.
В то же время диалектический детерминизм, свойственный материалистическому взгляду на историю, признает человека субъектом истории и считает, что историческая необходимость может осуществиться только посредством человеческой деятельности. С точки зрения способа реализации этой закономерности (то есть исторической необходимости) приведение в действие естественной необходимости складывается стихийно, в процессе слепого взаимодействия различных элементов мира природы, и сама естественная необходимость реализуется через это взаимодействие. А необходимым условием существования исторической необходимости и запуска ее механизмов является деятельность человека. Историческая необходимость проводится в жизнь только посредством целенаправленных, сознательных человеческих деяний. В отрыве от них, а также без взаимодействия между индивидами историческая необходимость утрачивает своего носителя, который и есть ее средство к существованию, и плацдарм для действия. А это означает, что не может быть и речи о ее реализации.
Как правило, путая детерминизм материалистического подхода к истории с механическим детерминизмом, современные критики марксизма разворачивают против марксова детерминизма активные нападки. Такой подход говорит о том, что, с одной стороны, эти критики не понимают сущностных различий между историческим детерминизмом Маркса и механическим детерминизмом. А с другой стороны – о том, что это не сражение Дон Кихота с принятыми за нечистую силу ветряными мельницами, так характерное для немцев, но противостояние двух совершенно разных взглядов на историю: идеалистического и материалистического.
Причины и основные этапы возникновения концепции отрицания исторической необходимости
От Вико к Гегелю, а затем – к Марксу: можно сказать, что это была эпоха триумфального шествия идеи исторической необходимости. Все больше и больше мыслителей подтверждали существование этой необходимости. Однако, начиная с позднего периода XIX века, многие мыслители вновь начали сомневаться в данной идее исторической необходимости, отрицать ее и даже отказываться от нее. Если в западной исторической философии Нового времени эта идея правила умами, то в современной западной философии истории ведущим течением стала концепция, отрицающая историческую необходимость. Ниже изложены три причины такой реверсии понимания.
Прежде всего, это бунт против гегелевской философии истории. Как указано выше, идея Гегеля об исторической необходимости опередила свое время и обрела невероятное влияние. Но Гегель превратил все в идею, которая стала новой верой. Для обоснования своего идеалистического взгляда на историю он зачастую не брезговал грубой перекройкой и извращением исторических фактов,
опустил историческую науку до уровня служанки философии. С точки зрения исторической науки, концепция исторической необходимости у Гегеля играла роль диктатора. Такие завышенные требования и грубые способы обоснования вызвали у историков острое недовольство и инстинктивное сопротивление. Восстание против гегелевской исторической философии стало ярким признаком западной исторической науки второй половины XIX века.
Вторая причина – влияние позитивной философии Конта. В соответствии с позитивистской точкой зрения Конта, наука может только описывать факты, но не объяснять их. Так называемая необходимость – это всего лишь некие «неизменные отношения предшествующего с последующим, отношения взаимного подобия». Во второй половине XIX века позитивизм Конта достиг определенного успеха: историки и философы того времени полагали позитивное контианское учение «противоядием» от гегелевской исторической философии. Под влиянием этого учения западная историческая наука второй половины XIX века вступила на путь позитивизма, превратившись в «позитивистскую историографию». Большинство историков того периода увлекались установлением новых фактов, и мало кто проявлял интерес к открытию закономерностей.
И, наконец, третья причина – страх перед лицом исторического материализма. В положительном понимании существующего общества, характерном для концепции исторической необходимости в прочтении материалистического взгляда на историю, содержится отрицание этого общества – то есть представление о его неизбежном разрушении. «Все действительное – разумно»
[155], – это не Марксов способ мышления. С позиции материалистического взгляда на историю появление капитализма – историческая необходимость. Однако разрушение этого капитализма и победа социализма – историческая тенденция, в равной мере неизбежная, то есть историческая необходимость. Установление этого научного подхода к исторической необходимости стало настоящим некрологом капиталистическому обществу. Буржуазные мыслители задрожали от страха и тут же переметнулись от признания исторической необходимости к ее отрицанию.
Поворот западной философии истории – от утверждения идеи исторической необходимости до широкого распространения концепции отрицания этой необходимости – произошел в три ключевых этапа.
Этап первый – исторический объективизм Ранке
[156], главная идея которого – придерживаться фактов, то есть описывать историю такой, какой она есть, не пытаясь выяснить, почему она такова. Это был переломный момент: до него ядром исторических доктрин было исследование исторической необходимости, а после Ранке теория истории сочла своей новой миссией описание исторических событий.
