Гегель четко и осознанно характеризует развитие мышления и мира как процесс отрицания отрицания, раскрывающегося у него в триаде: тезис – антитезис – синтез. Тезис – противоречия едины, их антагонизм скрыт; антитезис – антагонизм раскрывается, этот этап и есть отрицание тезиса; синтез – антагонизм разрешается, что есть отрицание антитезиса, или отрицание отрицания.
Именно поэтому положительное «есть в самом себе отрицательность, оно выходит вне себя и начинает изменяться»
[117].
Вместе с тем, «отрицательное равным образом и положительно или, иначе говоря, противоречащее себе не переходит в нуль, в абстрактное ничто, а по существу лишь в отрицание своего особенного содержания, или, другими словами, такое отрицание есть не отрицание всего, а отрицание определенной вещи, которая разрешает самое себя, стало быть, такое отрицание есть определенное отрицание»
[118]. Так называемое «определенное отрицание» означает, что само отрицание несет в себе положительный смысл. Иначе говоря, результат отрицания не есть ничто, он – порождение нового положительного утверждения. Поэтому отрицание содержит в себе утверждение, или, в определенном смысле, отрицание и есть утверждение. Гегель описал процесс отрицания отрицания как раскрытие потенциального противоречия с дальнейшим его разрешением, выразив на базе идеализма реальную суть этого закона.
Критика Маркса и Энгельса наследовала идеи Гегеля об отрицании отрицания. В соответствии с марксовой точкой зрения, «сосуществование двух взаимно-противоречащих сторон, их борьба и их слияние в новую категорию составляют сущность диалектического движения». Энгельс считал, что развитие вещи есть «процесс, антагонистический по своей природе, содержащий в себе противоречие; превращение определенной крайности в свою противоположность и, наконец, как ядро всего – отрицание отрицания». Определения «сосуществование», «борьба», «превращение в свою противоположность», «слияние в новую категорию», приписываемые здесь противоречиям, есть не что иное, как процесс двойного отрицания – развертывания скрытого противоречия с дальнейшим его разрешением.
Ленин, основываясь на глубоком анализе гегелевской диалектики, развил идеи Маркса и Энгельса об отрицании отрицания. По его мнению, на начальном этапе развития вещи противоречие пребывает «“в себе” = в потенции, еще не развито, еще не развернуто»
[119]. Первое отрицание нужно для того, чтобы заострить «притупившееся различие различного <… > до существенного различия, до противоположности. Лишь поднятые на вершину противоречия, разнообразия становятся подвижными (regsam) и живыми по отношению одного к другому, – приобретают ту негативность, которая является внутренней пульсацией самодвижения и жизненности»
[120]. Развертывание и обострение противоречия отрицается результатом движения – это и есть второе отрицание, или отрицание отрицания. Двойное отрицание «требует указания “единства”, т. е. связи отрицательного с положительным, нахождения этого положительного в отрицательном. От утверждения к отрицанию – от отрицания к “единству” с утверждаемым»
[121]. В этом и состоит процесс отрицания отрицания.
Очевидно, Маркс, Энгельс и Ленин – все трое – считали, что двойное отрицание есть процесс развертывания скрытого противоречия с дальнейшим его разрешением. И закон отрицания отрицания постольку эквивалентен законам единства противоположностей и перехода количества в качество и обратно, постольку является универсальной закономерностью развития природы, общества и мышления, поскольку развитие всякой вещи есть процесс развития ее противоречий, который, в свою очередь, должен пройти через три этапа – потенцию, раскрытие/обострение и, наконец, разрешение. Иными словами, развитие вещи определяется ее противоречивым движением, и процесс этот непременно выражается в двойном отрицании.
Три этапа развития вещи, а также этапы естественного развития конкретных вещей, выделенных в соответствии с различными формами и содержанием этих вещей, – эти два типа этапов, отмечаемые законом отрицания отрицания, связаны между собой, но и различны; их нельзя полностью отождествлять. К примеру, можно разделить процесс роста пшеницы таким образом: зерно – растение – зерно. Но можно дифференцировать этот процесс на пять и даже более этапов: зерно – росток – стебель – полив – зерно. Развитие человеческого общества можно подразделить на три формы: система общественной собственности – система частной собственности – система общественной собственности. Либо выделить пять форм общества: первобытное – рабовладельческое – феодальное – капиталистическое – социалистическое. Вопрос в следующем: неважно, вычленяются три или пять этапов роста пшеницы, три или пять форм становления общества. По сути, все это подразделение – процесс, происходящий с противоречием: движение от потенциального состояния к развертыванию и обострению, а затем – к разрешению антагонизма и возникновению новой вещи. Противоречие от начала и до конца пронизывает этот процесс, составляя его движущую силу. Поэтому нетрудно понять знаменитое выражение Гегеля о диалектике в ее изначальном смысле как о выяснении, вскрытии противоречия в самой сущности предмета.
Закон отрицания свидетельствует: развитие вещей проходит через три звена и два отрицания. Под тремя звеньями понимаются три этапа, которые вещь должна пройти в своем развитии – начало, раскрытие и разрешение противоречия. А два отрицания – это отрицание начального состояния противоречия (этап скрытия противоречия) со стороны раскрытого состояния противоречия (обострение антагонизма) и повторное отрицание раскрытого противоречия в виде состояния разрешения (результата). Так, в ходе развития вещь дважды претерпевает трансформацию в свою противоположность.
Однако эти трансформации вовсе не такие, какими их описывают в традиционной методической философской литературе. Не две смены статуса противоречия на противоположный, а два перехода: от начального этапа противоречия, его потенциального состояния, к этапу развертывания, обострения антагонизма, от обострения к разрешению противостояния и появлению новой вещи. В ходе этого процесса результат – новая вещь – принимает и утверждает отдельные видоизменившиеся элементы отправной точки (старой вещи). Повторяет «в высшей стадии известные черты, свойства etc низшей»
[122], вследствие чего развитие становится «будто бы возвратом к старому», будто бы «движением к исходному пункту». В действительности же это – воссоздание некоторых видоизмененных особенностей низшей стадии на высшей стадии.
