Он в ответ кривит губы, и толкает одну из дверей.
— Тебе не понравится ответ, Лен. Присядь, пожалуйста, —мы заходим в просторное уютное помещение. Эрик сажает меня на диван, и я растерянно осматриваюсь.
Письменный стол с ноутбуком на нем, куча каких-то бумаг. За ним такое же панорамное окно на всю стену. В углу кадка с огромной пальмой, вроде той, что стояла внизу возле вешалок.
Эрик подходит к одному из шкафов, открывает дверцу, достает бутылку. Скручивает пробку, и наливает немного в стакан. Темная жидкость плещется на дне, когда он протягивает мне его.
Я забираю и принюхиваюсь.
— Виски, — поясняет Эрик, — выпей. Успокойся. Расслабься.
— Я спокойна, — отвечаю я, опрокидывая в себя все до последней капли. Ух, блин. Крепкий алкоголь обжигает язык и горло, оставляет приятный привкус.
— У тебя руки тряслись.
— Не хотела тебя вмешивать в этот скандал и переживала. Спасибо, что не скомпрометировал то, что между нами случилось. Мне уже все равно, но Антон бы зацепился за такое, и перевернул все так, что я осталась бы гулящей, виноватой во всем, и ничем не лучше его самого. А мне хочется спокойно развестись.
Эрик достает второй стакан и наливает себе виски.
— Я знаю, — произносит он, — вроде не первый год на свете живу.
И всё. Я задумчиво смотрю на него. Эрик явно знает больше, чем я, про моего мужа, и про эту девушку, но ничего не рассказывает, хотя, мог бы выложить, видимо, несколько шокирующие подробности. Просто молча пьет виски и смотрит рассеянно в пространство.
Я уже и забыла, как ведут себя настоящие мужчины, а не мужчинки-сплетницы, перемывающие косточки всему коллективу. Которые выгоняют с корпоратива, потому что жена может опозорить их своим видом.
— Спасибо, — еще раз произношу я.
Он пожимает слегка плечами. Все такой же задумчивый, будто что-то его беспокоит. Наверное, все-таки, я. Фиговая из меня спутница. Мало того, что видок никого особо не отпугнет из женщин, охотящихся на него, так еще я и жена Антона, который попал на какое-то скандальное видео.
Поэтому я поднимаюсь с дивана, подхожу к Эрику и протягиваю ему стакан, решив, что пора мне уже идти.
— Ты не беспокойся, — произношу я, когда он поднимает на меня взгляд, — я в полном порядке. Истерик устраивать не буду, волосы выдирать сопернице тоже. Напиши мне номер карточки, я деньги сегодня скину за пирожные. В любом случае ты знаешь, где я живу, и сможешь выбить долг, если обманываю, — у меня появляется улыбка, хотя, в сердце селится грусть, — понимаю, что я не лучшая партия на сегодня, Эрик. Поэтому мне лучше уйти. Не оправдывайся только, — я наигранно хихикаю, и пихаю ему в руку свой стакан, намереваясь развернуться и покинуть этот кабинет.
А он внезапно ловит меня за запястье, останавливая.
Наши взгляды вновь пересекаются, но в этот раз сердце ухает вниз, от того, как он на меня смотрит. Фиг я сдвинусь. Этот мужик одним взглядом пригвоздить к полу может, оказывается.
— Лен, — голос спокойный и интонации прямо непререкаемые, — ты уж извини, я обычно более ненавязчивый. Но с тобой плохо получается. Никуда ты не уйдешь. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Вообще никогда.
Волосы на всем теле встают дыбом.
— Ты меня что… похитить собираешься? — шепчу я, — и убить?
Эпизод 13. Эрик
— Угу, — я тяну ее за запястье, и Лена оказывается в плену моих рук, — похитить. И съесть.
Надеюсь, моя шутка хоть немного понизит градус напряжения. Провожу ладонью по узкой спине, чувствуя, как беспокойно бьется ее сердце. Сказанул, конечно, резко. Но сказалось мерзкое ощущение после короткой беседы с ее мужем.
Менеджеры у нас получают неплохие деньги. Поэтому не вижу ни одной причины, из-за которой Лена вынуждена одеваться, как бездомный подросток. Кроссовки, сука, зимой. Я вырос в семье, в которой отец учил, что все лучшее — женщине. Было время, когда они с матерью испытывали нужду, однако, даже тогда отец одевал в первую очередь ее, и говорил мне, что сам он может и подклеить рваную обувь. А мать не должна так ходить. Потому что девочка, слабее, и о ней нужно заботиться.
Хотя, его забота, видимо, оказалась немного чересчур для Ксении, которая в восемнадцать психанула и сказала, что хочет быть самостоятельной и сильной. И что от папиной опеки у нее зубы сводит. И с тех пор доводит его до инфаркта, впахивая то там, то тут, иногда ночами.
Короче, прописать в зубы Антону хотелось до сих пор. Хотя, я понимал, что его и так ждет мальца незавидное будущее. Слил бы еще на Порнхаб его видео с быстрым трахом в подсобке с этой Натой, если бы судом это не грозило.
СБшники накопают что-нибудь, хрен с ним. Вылетит, как пробка из бутылки, и хер кто на нормальную работу потом это чмо возьмет.
Меня больше парит сейчас Лена, самооценка которой болтается на дне. Чего она все уйти-то пытается? Какая нахрен не лучшая партия?
Из меня хреновый психолог, правда, да и с женщинами, вроде Лены я давно не пересекался, поэтому фиг знает, как ее приободрить. Попытаюсь доказать ей, что она шикарная, вообще-то, и начну раздевать, укладывая на стол — так вообще расстроится.
Бля.
Цветы ей подарить, что ли? Заказать сейчас курьером? Увезти к себе домой и бросить в ванну с лепестками роз? Накормить? Напоить? Котенка подарить?
Она поднимает руки, скользнув пальчиками мне по спине и неожиданно обнимает, вздохнув и прижавшись щекой к груди. Кажется, обнимашки немного помогли. Уже хорошо.
— Лен, — произношу я, чувствуя, что, блин, в штанах у меня снова полная боевая готовность. Если она сейчас прижмется ко мне всем телом, то вместо подушки для слез я стану похотливым самцом в ее глазах. Надо спасать ситуацию, — может, хочешь развеяться? Можем сейчас уехать куда-нибудь. Пожрать. Или в кино.
— В кино, — жалобно пищит она.
— Хорошо. На какой фильм? Я закажу сейчас билеты.
— Холодное сердце.
Я задумчиво смотрю в потолок. Знакомое что-то. Вроде сестра болтала недавно…
— Это ж мультик, вроде? — интересуюсь я.
— Ага.
Ммм… ладно, понятно. Лена у нас, оказывается, в душе маленькая принцесса.
— Давай посмотрю билеты, — я расцепляю свой захват, а Лена поднимает на меня смеющееся лицо.
— Ты серьезно согласился пойти со мной на девчачий мультик? — иронично хмыкает она, продолжая обнимать меня.
— Там кастрируют на входе в кинозал?
— Что? — она удивленно распахивает глаза, а потом начинает смеяться. Заливисто и звонко. И выдавливает через смех, — неееет, конечно.
— Тогда не вижу проблемы, — усмехаюсь я.
Она продолжает сверлить меня своими глазищами. Улыбка потихоньку сходит с ее лица, и Лена снова прислоняется щекой к груди, и трется об футболку, как кошка.
