Не входить! Опасно для жизни!
Я почувствовал присутствие чего-то необычного, необыкновенно мощного.
Нам бы бежать оттуда, сломя голову…
Но мы пошли дальше.
Во мне пробудился азарт кладоискателя.
— Слушай, Рози, ты ведь сама мне рассказывала, что в замке нашли сокровище. Старый владелец спрятал кучу золота, картины, статуи и фарфор перед тем, как от русских драпать. Замуровал ценности, хитрец… Наверняка эта фабрика тоже ему принадлежала. Может быть, он тут второй клад спрятал? Ценные бумаги, серебро, платину. Власти это знают, поэтому эту дурацкую кирпичную коробку и не сломали до сих пор… забором огородили, боятся, что «черные копатели» клад найдут и тайно вывезут. Или наследники выроют и твоей любимой Саксонии не достанется ни пфеннига.
— Клад тот, в замке, после Объединения отдали наследникам. Хотя местные власти и сопротивлялись как могли. Судились. Так что, был бы второй клад — его бы уже откопали. Гляди, вон там толстенная доска отбита…
Протиснулись внутрь.
…
И опять… не было ни страха, ни даже опасений… только волнующее чувство присутствия чего-то крупного, полного энергии, может и не от мира сего. Я ощутил прилив сил, сонливость исчезла… хотелось танцевать… пробежался туда-сюда как молодой ослик по огромному пустому пространству бывшего цеха… пространству, залитому светом, льющимся из доброй дюжины огромных двойных окон, прорезанных в стенах. Танцевал и искал глазами сокровище, что конечно было глупо.
Посередине цеха стоял ряд тонких металлических колонн, на которые опирались слегка вогнутые рельсообразные металлические балки. Сводчатый потолок напоминал внутренность коробки шоколадных конфет. Цех производил впечатление добротно, не без инженерного и архитектурного изящества сделанной производственной машины. Клад я не нашел, но обнаружил громадные весы… несколько ржавых платформ на колесиках и колоссальных размеров ванну.
Я заметил, что и моя подруга воодушевлена и ведет себя как-то странно.
Сорокапятилетняя Рози прыгала по залу как юная козочка и напевала какую-то корейскую песню… До этого, я ни разу не слышал, как Рози поет на своем родном языке. Контральто.
Потом она вдруг села на корточки. Лицо ее сияло… руки она сложила на груди ладонями вверх. Будда?
Я подошел к ней и ласково похлопал ее по плечу.
Мы нашли лестницу и начали подниматься.
Лестница зияла жуткими провалами…
…
Зал-цех на втором этаже выглядел точно так же, как и на первом.
Поднялись на третий. И тут все то же. Окна. Свет. Пустота.
Но что-то было не так. Усилилось чувство присутствия чего-то чужого, ужасного, астрономически мощного… и уже через несколько мгновений это чувство стало невыносимым. В ушах сухо защелкали электрические разряды, а в глаза по громадным готическим сводам полетели сотни сине-розовых шаровых молний.
Перед нами… из ничего… возникла зыбкая, как бы сделанная из живого серебристого металла, конструкция. Чем-то она напомнила биомеханические скульптуры шестидесятых. Рози затряслась и заскулила. Я окаменел.
Через мгновение конструкция пропала с резким щелчком.
Рози как загипнотизированная отошла от лестницы… сделала всего несколько шагов… и перешла невидимую границу… оказалась в зоне действия того… страшного.
Ее тело затянуло в мясорубку.
Непонятная сила подхватила ее и повесила в воздухе… ее одежда и обувь слетели с нее, осыпались искорками… и несчастную голую Рози растянуло на всю длину зала как сосиску, потом, с невероятной скоростью сосиска эта завязалась странными подвижными узлами… затем стала плоской… а в воздухе повисла сложная математическая фигура, состоящая из нескольких листов Мёбиуса, переплетенных и пульсирующих.
Через несколько секунд она схлопнулась со страшным треском.
Опять появилась серебристая конструкция…
Затем все пропало.
Залитый светом зал бывшей бумажной фабрики был пуст.
В воздухе пахло так, как пахнут электромоторы…
Сам не знаю, почему, я погрузился в эйфорию, как после интенсивного оргазма.
Ошарашенное сознание и сметенные чувства не поспевали за реальностью.
Борясь с неожиданным приступом тошноты, я шагнул назад к лестнице и присел на каменный пол.
Подруги моей я больше никогда не видел. Тогда я это еще не осознал и не скорбел по ней.
…
Разумеется, я пытался объяснить себе, что происходит. Но не мог.
Я никогда не увлекался мистикой и научной фантастикой, но видел кое какие художественные и документальные фильмы… поэтому предположил, что нахожусь не в бывшем цеху бумажной фабрики, а внутри какого-то, неизвестного человеку магического устройства…
Космического дезинтегратора материи?
Портала межгалактической связи?
Или попросту — у входа в ад?
Но это, увы, было не так. Сейчас я с уверенностью могу это утверждать, потому что за последующие двадцать лет пережил много-много чего. Этот зал не был чем-то, что можно описать подобными продуктами человеческой фантазии… он был и есть нечто неопределимое и непознаваемое… то, о чем мы смутно догадываемся в детстве… иногда даже видим просвечивающие сквозь обыденность странные серебристые контуры той самой загадочной конструкции… ощущаем ее присутствие…
В зрелые годы мы теряем способность видеть и чувствовать сверхъестественное…
И даже не ощущаем это как потерю, как драматическое отсутствие чего-то, быть может, самого важного в жизни… без чего существование является ущербной пародией на само себя.
…
Последнее, что я видел на третьем этаже бумажной фабрики, было неожиданно возникшее на стене между ближайшими ко мне окнами голографическое изображение нагой женщины. Откуда оно взялось?
Картинка была большой… метра два с половиной в высоту. Женщина походила на Рози… но это была не она… лицо ее скрывала страшная маска, превращавшая эту нагую женщину в чудовище.
Образ этот преследовал меня еще несколько лет после происшествия на фабрике. Являлся, то тут, то там. Я не знал, что манифестирует эта женщина, что она для меня… наказание… напоминание… сигнал.
Изредка я вижу ее и сейчас.
Голографическая «Рози» смотрит на меня из окон домов, с рекламных плакатов, я вижу ее на фасадах домов, в арках и проходах, даже на стенах церквей и экране монитора.
…
Я вышел из здания фабрики, пролез через дырку в заборе, побрел к осиротевшему фольксвагену. Надо было позвонить в полицию, назваться, все им честно рассказать… Мобильника у меня еще не было, но на парковке стоял уличный телефон-автомат.
Честно рассказать?
