Ответил автоответчик: «Вы позвонили не в наши рабочие часы… прошу вас связаться с нами завтра с одиннадцати до часу».
Хорошо устроились. Шефа беспокоить не стал, постеснялся. Старый, мстительный и трусливый… Ответит вежливо, а потом исподтишка отомстит Магдалене. Бывало уже.
Начать подружек обзванивать? Всех?
Одной все-таки позвонил. Той, которую хорошо знал.
— Что тебе надо?
— Ничего. Магдалена случайно не у тебя? У тебя вечно сборища… по вечерам.
— Раньше тебе это нравилось.
— Раньше было раньше. Магдалена не у тебя?
— Какие мы заботливые! Не узнаю тебя… Что ты в ней нашел? Она что, тебя купила?
— Ах ты дрянь!
— А ты — похотливый, лживый и гнусный кобель. Готовый лечь хоть на прокаженную, лишь бы дала.
— Именно такой… если на тебя ложился. Магдалены нет у тебя?
— Нет. Ищи свою суку на помойке, у Томаса. У него кажется свежая отрава из Амстердама.
Позвонил Томасу.
— Магдалена у тебя?
— Это кто, твоя адвокатесса? Какая у нее фигура? Не могу различать лица, прости… Приезжай, у меня тут полгорода… завинтим по полной…
Чертов торчок!
…
В одиннадцать ночи позвонил в полицию. Хоть и полагал, что они мой звонок серьезно не воспримут…
Так и вышло. Усталый мент заявил, что не понимает, что мне от него нужно… Скотина! Ужасно неохота было идти в полицию под дождем и снегом. Но я пошел. Город наш не большой, около половины двенадцатого был на месте.
Саксонская полиция — место негостеприимное, а для бывшего иностранца — даже опасное. Могут унизить, оскорбить или засадить на несколько дней, если в чем-нибудь заподозрят. Мне долго не открывали. Затем все-таки смилостивились, впустили…
Сказал дежурному на входе, что женщина около пяти ушла в магазин рядом с домом и до сих пор ее нет. Он посмотрел на меня как на дохлую собаку и отправил в комнату 34…
Поднялся по широкой лестнице на третий этаж (где-то был лифт, но я его и искать не стал), нашел комнату 34. Постучал. Никто мне не ответил. Дверь была заперта. Сел на длинную деревянную скамью, стоящую тут видимо еще со времен кайзера Вильгельма. Погрустил. Мысли как капельки падали на клокочущее дно сознания и не могли подняться оттуда даже паром. Минут через пять появилась полицейская дама в униформе.
Пригласила в кабинет. Предложила сесть.
Я, как мог просто и кратко, изложил дело. Полицейская слушала меня без энтузиазма. Попросила показать паспорт. Сделала с него фотокопию. Что-то на ней написала.
Спросила: «Эта Магдалена Ц., она что, ваша жена?»
— Нет, но мы встречаемся уже больше пяти лет.
— Она ваша сожительница?
— Нет, только любовница, но мне не хотелось бы так ее называть.
— Госпожа Ц. замужем?
— Насколько я знаю, в разводе.
— У госпожи Ц. есть автомобиль? Где он? Номер помните?
— Стоит там, где и стоял, на платной парковке рядом полгорода с домом. Меган. Я проверил. У него уже неделя как спущена шина. Номер такой…
— Ее мобильник не отвечает? Позвоните для контроля прямо сейчас.
Позвонил. Никто не ответил.
— Госпожа Ц. трудоустроена?
— Да, она адвокат…
— На работу ей звонили?
— Никто не подходит.
— Номер ее мобильного телефона продиктуйте пожалуйста. И ваш тоже. И номер телефона ее начальника, если знаете.
Я продиктовал ей все, что она просила, она записала и ушла из комнаты. Через десять минут появилась.
— Мы вас проверили. Вы действительно находились последние девять часов на Глокенштрассе, а затем пришли сюда. А ваша дама около пяти покинула квартиру… Хм… Мы установили, где находится ее мобильник. Но сообщать вам подобную информацию не имеем права. Кто кроме нее живет в квартире?
— Два сына-подростка, но они в зимнем лагере. Я туда звонил около восьми, проверил, не поехала ли она туда. Она очень беспокоится.
— Где находится этот лагерь?
— В зоне отдыха, недалеко от замка Грабштайн, на озере.
— Ага… А где вы сами живете? По месту прописки?
— Да, в своей квартире, в доме на той же улице, мы соседи.
— Очень удобно. Почему вы собственно решили, что госпожа Ц. пропала? Ей что, грозили? Она склонна к суициду? Тяжело больна? У нее провалы в памяти? Может быть, кто-то ее шантажировал? Вы полагаете, ее похитили? Или она просто к подруге поехала? На такси. К другому мужчине? Или у нее есть какое-то, требующее абсолютной дискретности дело, она же адвокат… пришлось срочно вмешаться или… Мало ли что еще могло произойти? Вы ей не муж, она перед вами отчитываться не должна. Зачем вы пришли к нам?
— Моя интуиция подсказывает мне, что она попала в беду… нуждается в помощи.
— Интуиция? Хорошо. Но мне нужны факты. Хоть что-нибудь… А у нас кроме вашей интуиции ничего нет. Вы родителям ее звонили?
— Разумеется. Ни слуху, ни духу. Понимаете, ее нет нигде уже шесть часов… Она хотела купить поесть и ужин приготовить… и пропала.
— Как это «нет нигде»? Не на Венеру же она улетела! Где-то она есть… Ну ладно, я верю, что у вас добрые намерения… Поэтому я вас и выслушиваю, трачу на вас свое время. Давайте поступим по закону. Вот бланк заявления. Вы его заполните и мне отдадите. Но если вы это сделаете, то первое, что мы сделаем — оповестим о пропаже госпожи Ц. ее родителей, детей, ее шефа, затем придем к госпоже Ц. в квартиру с обыском. А потом и к вам. Может быть, вы как-то причастны к ее исчезновению…
— Что вы говорите… Я беспокоюсь, пришел к вам за помощью, а вы меня уже подозреваете в чем-то нехорошем…
— Если бы я вас подозревала, вы бы уже в камере предварительного заключения сидели!
Полицейская посмотрела на меня почти с негодованием.
Тут я проявил слабость… сказал, что заявления подавать пока не буду, что приду завтра, если Магдалена не объявится.
А про себя решил, что больше сюда — ни ногой. Чтобы ни случилось. Пока не посадили.
Посещение полиции оставило у меня в животе такое ощущение, как будто я отравился шпротами.
…
Переночевал у себя. Всю ночь меня мучил кошмар.
Мне снилась Магдалена, тонущая в луже с розовой пеной. Я подаю ей руку, чтобы ее из трясины вытащить… а она вместо того, чтобы схватить меня за руку… кусает меня за палец и говорит: «Если бы ты знал, как ты мне противен… я люблю другого…»
А на ее голове — заячьи плейбойские уши, и она ими гадко поводит.
Я кричу: «Ты сука!»
