Возвращение на этот раз не было безболезненным.
Меня протащило сквозь газовые туманности и сквозь звезды, и даже сквозь Сатурн, внутри которого я явственно видел…
Я опять сидел в том злосчастном кресле, обнимал свою блондинку и слушал все того же Моррисона. Он пел и пел. Твои глаза будут, как жемчуг, когда ты умрешь…
— Хорошо, убедила, я понял. Что ты хочешь от меня? Неужели я могу тебе что-нибудь дать? Ты ведь наверное уже меня просветила какой-нибудь дрянью и знаешь, что я за человек… поверхностный… эгоистичный… пустой.
— Ты здоровый. Я хочу, чтобы ты любил меня.
— Пойдем наверх.
— Не надо больше никаких «пойдем»…
И мы оказались на втором этаже коттеджа, в одной из спален, на незастеленной постели, покрытой чехлом из грубой ткани. Моя подруга прикоснулась к чехлу длинным указательным пальцем, и он превратился в шелк, в целое море разноцветных благоуханных шелков…
За мгновение до начала оргазма, когда вселенная и без ее сверхчеловеческих сил скакала как заяц и прыскала во все стороны концентрированной радостью, моя возлюбленная вдруг показала мне свое истинное обличие. Стала собой.
Таковы, видимо, были правила игры… зачинать этим существам приходилось без маски.
Описать ее я не в состоянии.
Ничего общего с человеком, пауком, пантерой или греем у нее не было. Ни в научно-фантастических фильмах, ни в ужастиках я не встречал ничего подобного. Лишь один художник (Флиггер) рисовал нечто, отдаленно напоминающее мою партнершу в ее настоящем виде, его картины я увидел много лет спустя, и сразу узнал ту, с кем занимался любовью тогда в коттедже, на берегу Тихого океана. Видимо, он тоже имел контакт с этими существами.
Я так испугался, что невольно отпрянул от моей «дамы», и сперма не попала по назначению. Это, по-видимому, взбесило ее, она спазматически дернулась, зарычала или заскрежетала, и меня опять выкинуло из нашей реальности.
На сей раз я попал в мир, который чрезвычайно трудно описать словами.
Потому что пространство в нем не было пространством, которое можно померить кубическими футами. Тем не менее, это было пространство, пространство, как бы ортогональное нашему, в котором существовало нечто, и это нечто обладало внутренним многообразием. А время там нельзя было представить как постоянно и равномерно возрастающее число секунд…
Скорее, это были линии, перпендикулярные вектору нашего обычного времени. Линии, расходящиеся в разные стороны.
Такие понятия как «предмет» или «живое существо» не имели там никакого смысла.
Мое «тело» в этом мире было похоже на то, чем в нашем мире являются радиоволны…
Мое «я», и в нашем, рациональном мире, не очень-то стабильное, в том мире сразу раскололось на несметное множество «волн», которые тут же побежали в разные стороны и образовали причудливые интерференционные картины…
Это и был настоящий «я».
Уже после того, как я покинул этот мир, я назвал его сам для себя «Мистерией жизни и смерти», потому что встретил там умерших.
Они сообщили мне, что…
…
На этом рукопись обрывается. Кто-то грубо оторвал оставшийся кусок листа и похитил продолжение. Романтическая история. Жалко, что она прерывается на самом интересном месте. Впрочем, есть истории, которые нельзя прочитать, их всегда нужно переживать и заканчивать самому. Своей собственной судьбой.
Да, кстати, может быть именно поэтому, я мой рассказ о НЛО так и не написал. Не смог вписать этот «эпизод», или как писал выше «контактер» — это «происшествие» в главный сюжет моей жизни. Оно так и осталось выколотой точкой.
Какое такое «происшествие»?
А вот какое… в начале двадцать первого века, примерно через полгода после моего переезда в Берлин из Саксонии, я видел в небе Берлина самый настоящий неопознанный летающий объект. Видел я его из окна городской электрички, с-бана.
Потрясающее зрелище!
Я и глаза протирал и щипал себя, ничего не помогло.
Летела себе эта штуковина по небу так естественно, нормально, органично, как птичка, голубок или ворона. Но на птицу она вовсе не была похожа, скорее она походила немного на летающий автомобиль — Делореан, машину времени из «Назад в будущее», и немного на космический корабль «Энтерпрайз» из «Звездного пути» с капитаном Пикаром. Но только немного, потому что этот НЛО был еще и полупрозрачным и светился и переливался синеватыми и лиловыми огоньками как подводный корабль инопланетян из кинофильма «Бездна».
И тем не менее, мой НЛО был настоящий, вовсе не киношный, и его явление «оставило неизгладимый след в моей памяти». Забыл сказать — размером НЛО был примерно с автобус. Летел он метрах в шестидесяти от меня, на высоте около сорока метров, довольно медленно, параллельно путям, навстречу поезду. Чувствовалось, что летит он не как ракета и не как аэродинамическая машина, а как-то иначе. Антигравитация?
Наблюдал я его секунд десять-пятнадцать. Ни на раскрашенный самолет, ни на рекламный дирижабль, ни на большую модель с мотором он похож не был. Мне показалось, что он снижается. Но там, куда он вроде бы собрался садиться, не было никакой «полосы», не было и улицы, только какие-то производственные здания, гаражи, трубы, тумбы, неприглядная урбанистическая мешанина.
…
Чаще всего я смотрю на окружающий меня мир через окно общественного транспорта, которым пользуюсь за неимением частного. Приятно смотреть в окно, заниматься вуайеризмом! Это как бесплатное кино… Кино жизни. Бог смотрит его все время нашими глазами… Впечатлений можно набраться… много чего понять… проверить свои теории… заправиться энергией мегаполиса, чтобы потом перегнать ее во что-то путное и полезное… в берлинское вино, попахивающее правда выхлопными газами, окурками, собачьим говном и годами не убираемым с улиц мусором.
Ну да, еще я гуляю, и подолгу глазею на мир, просто так, как прохожий. Но гуляю я чаще всего по тому району, где живу, а вот езжу я сравнительно часто и по тем местам, где еще не бывал…
Вот так тогда и было — я ехал на с-бане в тот район Берлина, где еще ни разу не был. Проехал неприятное место — Осткройц, почти не изменившийся с довоенных времен и сохранивший толику кайзеровской романтики старой доброй Германии, позже начисто уничтоженной ремонтом и новыми, циклопическими, вовсе там ненужными постройками, и вокзал Лихтенберг, с которого много раз уезжал в ненавистный город К..
Помню бесконечно долгое ожидание поезда на его длиннющих платформах. Мела снежная крупа, сырой берлинский ветер продувал насквозь… я всегда ждал поезда на перроне… в здании вокзала было тепло, но там нехорошо пахло… несметные полчища южных и восточных людей проезжали тогда через Лихтенберг… многие из них подолгу не мылись… другие и не знали, что надо мыться. Запомнились их смуглые грубоватые лица… черные масленые глаза… они все казались мне ворюгами и бандюганами… даже женщины и дети.
