Так у Джелло еще и хобби имеется, он вырезает из костей древних животных всякие симпатичные штучки: рукоятки ножей, статуэтки, бусины четок и шахматные фигурки. Насчет шахмат я переборщила, здесь эта игра, наверняка, иначе называется. На время ужина Пойто сложил все детали в деревянную резную коробку, убрал под стол. Видимо, уже не раз так поступал, каждое движение четко выверено.
В комнате ненадолго стало тихо, потом услышала, как усиливаются порывы ветра за окном. Внезапно возникло ощущение, что я нахожусь в безопасности, среди друзей и не страшны больше никакие трудности на Цоте. Греет душу иллюзия, что теперь я тоже вхожу в состав «семьи» яссов. А самое надежное убежище на всей планете – это объятия Джелло.
Сейчас они именно дружеские, успокаивающие, без малейшего намека на похоть. Как быстро поменялась моя жизнь… И даже отношение к королю. Но, в то же время, понимаю – фундамент моего покоя очень шаток, любое грубое слово или еще хуже - жестокий поступок, могут нарушить хрупкое доверие с моей стороны.
Из раздумий вывел вопрос Пойто, я даже не сразу сообразила, о чем он:
— Эгей! Ты уже посмотрела карту?
Отвечала рассеянно:
— Ммм… нет, не успела. Теперь уже завтра, пожалуй.
Джелло насторожился и обратился почему-то сразу к Шакко:
— Что за карта? Почему я об этом не знаю?
Тот пожал плечами и прищурился на меня, пришлось поспешно рассказать о своей находке. В результате Пойто велели доставить футляр пред ясные очи короля. Я, конечно, сама бы могла его принести, но Джелло не позволил подняться с его колен. Может, думал, что мне надо ногу беречь, так она больше и не ныла после растираний с легким кремом. Эту почти интимную процедуру я стойко выдержала – ведь Джелло все проделал сам: быстро и бережно. И на месте ушиба сейчас лежит его большая ладонь, стараюсь обращать внимание не больше, чем на лечебный компресс.
Посуду сложили обратно на тележку – вот это сервис! – стол был освобожден для изучения моей находки. Как обычно, эмоции Шакко оказались более выраженными:
— Оушшш! «Система Антарси и прилегающие области межзвездного пространства». Редкий образец! Думаю, еще период царского правления на Сиане. Ручная работа, скорее всего индивидуальный заказ. Кожа особенной выделки. Старая, но сохранилась неплохо.
— Кожа?! – ахнула я.
— Да-да, - усмехнулся Шакко, - молочный ягненок пошел почти целиком.
— Скорее тот, что еще не покинул утробу матери, - мрачно постановил Джелло, расправляя загнувшиеся уголки карты. - Умельцы вынули его, распоров брюхо овцы.
"Ужас какой!" Мне уже не очень хотелось прикасаться к находке, я-то думала, имею дело с особой тканью или бумагой. А тут - древний пергамент с другой планеты. Яссы склонились над картой, Шакко комментировал вслух, видимо, специально для меня:
— Вот этот бурый шарик в золотом ободке – Сиана, рядом наша маленькая Цота, смотри - серо-желтая с вкраплением черного. А здесь Чантас – один большой притон…
— Притон - это Хуба, а на Чантасе прекрасные пляжи и водные парки, - вступился Пойто, - пока я на лайнере служил, мне много рассказывали о прелестях местного отдыха.
Шакко продолжал водить пальцем по тонкому куску пергамента:
— Видишь, вот Петри – ее ученые работают на Сиану, и недалеко Гида - испытательный полигон. Удивляюсь, зачем надо было тащить оттуда твоего скелета, мутантов и на Гиде есть где закопать.
— А вот и славный Тарсин, - иронично заметил Пойто.
На миг я задержала дыхание, пока рука Джелло не начала движение вверх по бедру, задирая край рубашки.
— Неужели ты о нем еще вспоминаешь?
— Очень редко, не стоило даже спрашивать, - почти огрызнулась, даже не оглянувшись на сурового ясса.
Между тем Шакко продолжал восторженно перечислять планеты, словно смакуя их чудные имена:
— Кардария... Мариона... Астенас...
— Могущественный Нийлас, - уважительно протянул Пойто, указав мне на крупную планету, окруженную сиреневой дымкой облаков.
Шакко важно кивнул:
— Ее населяет столь же благородный и гордый народ как яссы.
— А где ваша родина? – тихо спросила я.
Только тогда к обсуждению присоединился Джелло. Он взял мой палец и установил его на зеленоватом с голубыми разводами «шарике».
— Это Яшнисс. У нас много рек и озер, множество лесов с деревьями, которые подпирают небесный купол.
— У нас также… все также…
Разволновавшись, я старалась особо внимательно все рассмотреть.
— А наша система здесь как-нибудь обозначена?
— Дейкос?
— Так мы же вроде соседи с вами.
В три пары глаз плюс единственный у Шакко мы нависли над картой. Теперь Пойто по слогам читал более заковыристый мелкий шрифт, повествующий о соседних областях с Антарес, вплетая в речь собственные рассуждения:
— Хархан-галактос система ЮП90… Говорят, аномальная зона… была большая война, вряд ли кто-то выжил… Тут что у нас? Э-хейбз! Территория Лоред – контакты исключены, перебои временного поля… искусственный разум…
— А Солнечная система? – допытывалась я, чувствуя, как ладонь Джелло уверенно перемещается с моего правого бедра на живот.
Пойто развел руками, изобразив на узком лице искреннее сожаление:
— Прости, Ари, на карте она не указана.
— В таком случае ваша редкая карта не слишком достоверна!
Шакко, похоже, здорово позабавило мое разочарование, он снова откинулся в кресло и погрузился в воспоминания, явно желая привлечь к ним и Джелло:
— Помнишь, нам рассказывали об исследовательском бюро Танхара. Я считаю, карта относится к периоду его полетов в Дейкос. Из доклада было очевидно, что единственная обитаемая планета под их звездой населена примитивными племенами. Они даже не умели подняться в воздух. Танхар помогал им завершить строительство огромных гробниц, вроде, за это его почитали как божество. К большой гордости всей экспедиции. Ха-хах! Представляю... за букашками так интересно наблюдать с высоты, особенно, когда они на тебя молятся…
— Но мы не примитивные букашки! – возмутилась я. - Да кто бы говорил?! При всем вашем хваленом прогрессе в Антарес также голодают люди, существует каторга и смертная казнь. Такие вот резервации как Цота – позор! Кругом проституция и наркомания. Что толку с ваших полетов, если вы сами не можете вернуться на родную планету? Разве вы преступники, чтобы до конца дней здесь страдать?
Некоторое время Пойто и Шакко смотрели на меня молча, а потом Джелло заговорил с оттенком раздражения в голосе:
— С чего ж ты решила, что мы страдаем?
— Разве выросший среди лесов и рек может быть счастлив на Цоте?
