— И я тебя люблю. А теперь, пожалуйста, оденься и выходи к столу, ты, наверно, голодный. Все хорошо, ты прав, не надо делать из мухи слона. Только пообещай, что больше не будешь подсматривать, это низко, противно. Обещаешь?
— Да. Я все готов для тебя сделать.
— Пойду в сад, погуляю немного, если Лоут спросит, скажешь, что я у воды или на качелях.
— Я быстро перекушу и найду тебя. Полетаем вечером?
— Не знаю, может быть.
Голова пустая до звона и немного ломит виски. Жара спала, дышится гораздо легче, а в тени высоких деревьев можно насладиться прохладой. Забираюсь в самую глушь сада, подальше от дома, обнимаю морщинистый ствол граба и пытаюсь понять, что за пожар сейчас разгорается в груди. Отчего мне так больно, и еще предчувствие какой-то беды. Ненавижу дурные предчувствия!
А потом, словно повинуясь чьей-то чужой воле, резко вскидываю глаза и вдруг вижу Ее. Женщина в темно-зеленом широком платье стоит у соседнего ствола и смотрит на меня, чуть склонив к плечу темноволосую голову.
— А я не ошиблась, пустив на свою землю девчонку из Дейкос. Давно уже никто меня так не радовал. Ммм… у тебя очень вкусные переживания, София. Но в них преобладает грусть, а я люблю сладости, учти это на будущее.
— Кк-то ты? Что тебе нужно?
— Я — почти такая же, как и ты. Почти… А что может быть нужно бессмертным и всемогущим Женщинам? Конечно же, развлечения. И пока ты мне интересна, поверь, нам обоим не придется скучать. Вот только одного не пойму, зачем так привязываться к мальчишке, когда вокруг множество других лакомств? Только попроси, глупенькая, и я подарю тебе этот мир на раскрытых ладонях…
Глава 21. История Марионы
— Так ты их богиня? Пожалуйста, верни меня домой. Я тебя очень прошу! Умоляю, отправь меня на Землю!
— А зачем мне лишаться такой забавной игрушки? Вот еще выдумала!
Ноги меня не слушались, руки разжались, и я сползла вдоль ствола, упав на колени. Потом дрожащим голосом снова обратилась к Ней:
— Значит твое имя Мариона? Великая богиня, верни меня обратно, я ничего не понимаю в здешних порядках, я скоро умру!
— Какая чушь! Ты проживешь долгие годы, сохранив молодость и красоту, но забудь о своей Земле, у меня нет власти над Дейкос. Да… ты права — Мариона одно из моих имен.
— А что означает слово «мия»? Гордас так меня называет, это как-то связано с тобой, верно? Я чувствую, что мне негласно присвоен какой-то статус, я будто должна сыграть важную роль в жизни Шалока и его сына. Но они не могут мне внятно объяснить. Или нарочно не хотят. Мариона, что я должна делать?
— Со временем разберешься. И привыкнешь, а что же тебе еще останется? Только научиться получать выгоду от своего положения. А вот Лоут опять меня удивил. Он еще верит в старые сказки о Любви, что способна творить чудеса. Какая отчаянная наивность! Но твое любопытство я удовлетворю, Соня, ведь ты моя гостья. Итак, слушай, раз пожелала знать…
Мия — мое забытое имя. Первое, которая я получила при рождении. Под этим именем я открылась Создателею миров. Мы были вместе бесчисленное множество времен, и я помогала ему творить, потому что восхищалась Им и безмерно любила. Так любила, что забывала себя, отдавала всю свою силу и вдохновение, не прося благодарности, не требуя взамен чада жертвенных костров и строительства храмов в свою честь.
Он один собирал жатву людских молебнов, Ему одному возносили гимны, славя Его мудрость и могущество, а я начала слабеть… Меня помнила лишь горстка скитальцев, ничтожных бродяг, но их учение о Праматери прочие сочли ересью, а мое имя предали забвению.
Я смирилась и с этим, лишь бы чтили Любимого, но, даже теряя силы, я создавала прекрасные каньоны и водопады, населяла леса дивными тварями, учила людей смеяться и петь, подарила им искусство телесной любви, а не только животные потребности. Именно я водила кистью первого художника, направляла иглу первой златошвейки, создавая рукотворную красоту на полотнах.
И тогда раскатами грома в отдаленных ущельях, гомоном чаек на скалистых морских утесах, нежным шепотом подле колен возлюбленной люди стали вспоминать имя мое. Его шептали уста младенца, повторяли губы мечтателя, за него шли на костер и бросались в бездну.
Я рождена от союза воды и огня,
Все вулканы и бури славят меня,
Я — дыхание океана, улыбка рассвета,
Соткана я из тончайшего звездного света.
Но теперь-то я знаю… Создатель миров никогда меня не любил. Благосклонно принимая мои дары, он лишь насмехался надо мной, уверяя, что одна я ни на что не гожусь. Однажды из зависти он унизил меня, сказал, что я всего лишь его жалкая тень и должна стоять на шаг позади. Чтобы еще больше уязвить мою раненую гордость, он мужчинам отдал власть над своими мирами.
Мужские тела сильны, а их ум прям и быстр. Женщины были вынуждены покориться. Женщин покупали и продавали, побивали камнями за то, что мужчине ставилось лишь в легкую вину. Неисчислимы страдания моих дочерей в Его владениях.
— Кто это — Создатель миров?
— Тот, чье дыхание способно пробудить жизнь на новой планете, чьи взоры зажигают новые звезды, а мысли творят новые Галактики. Он пожелал править Вселенной безгранично. Он меня изгнал. Или я сама покинула пределы Его владений. Возможно, так думать приятней.
Но я не желала прозябать в одиночестве холодной пустоты, я сотворила свой мир, свою планету и окружила ее Венцом защиты из трех стихий: огня, воды и воздуха. На моей земле царят только мои законы и это вызов Тому, кто посмел пренебречь моей преданностью.
На Марионе женщины благоденствуют и купаются в роскоши, а мужчины вынуждены добиваться их благосклонности. Я презираю мужчин и смеюсь над ними, они жестоки и самоуверенны, любят воевать и развлекаются насилием. Что же… Быть посему.
Самым достойным из мужчин на Марионе я устраиваю ловушки, загоняю их в клетки как крыс, я придумала смертельные лабиринты, из которых нельзя выбраться, не оставив внутри своей шкуры. Мне нравится стравливать их между собой в борьбе за власть и за женщину, я наслаждаюсь видом их крови, как они сами любят проливать кровь своих сородичей. А ведь все люди рождены и вскормлены женщиной… Какое нелепое расточительство! Какая бессмысленная жестокость!
Сотни веков я наблюдала за играми Создателя, сотни веков в его мирах шли бесконечные войны. Это он научил меня убивать и убивать медленно, растягивая мучения жертвы. Он показал, что любовь ничтожна перед ликами алчности, похоти и пресыщенной скуки. И тогда был создан Маракх — апогей моей мести!
Я лежала на земле, испуганная, потерявшая счет времени, оглушенная рокотом нечеловеческого голоса, исходящего, кажется, из недр самой земли. Но кое-как разжав пересохшие губы, я смогла пробормотать несколько слов:
— Ты хотела рассказать о мие.
