Я всё-таки не удержалась и посмотрела на босса. Он лежал на боку, повернувшись ко мне лицом, при этом его руки находились под подушкой. Затаив дыхание, вглядывалась в красивые черты лица. На щеках и подбородке проступила лёгкая щетина. Моя кожа, казалось, до сих пор помнила её шероховатость.
Внезапно мужчина открыл глаза, подловив меня на столь пикантном занятии. Мы смотрели друг на друга, и мне не хватало сил отвести в сторону взгляд. Чей-то кашель вернул разум к реальности. Смутившись, легла на спину и продолжила думать о том, что происходит между мной и Орешкиным. Вывод, к которому пришла в очередной раз, был неутешительным.
До посадки время тянулось мучительно долго, однако этот момент настал.
— За тобой приедут? — поинтересовался Орешкин после того, как мы получили багаж.
— Нет. Возьму… — договорить он мне не позволил.
— Я подвезу, — сказал босс тоном, не терпящим возражений. Спорить с ним было бесполезно, поэтому молча кивнула.
Хоть у меня и имелся выбор — взять такси, сбежать от него, спокойно добраться до двухкомнатной квартиры на окраине города, я им не воспользовалась, а продолжила заниматься самоистязанием, продлевая тем самым агонию. Желание прикоснуться к мужчине никуда не исчезло, хоть и не испытывала жара, преследовавшего меня на протяжении шести мучительных часов днём ранее. Тем не менее сдержалась.
Машину Орешкин остановил прямо напротив моего подъезда, лишая меня возможности спастись от слухов. «Видеонаблюдение» работало исправно.
— Спасибо, — поблагодарила его за оказанную помощь и спешно скрылась из виду.
* * *
Я пыталась лечь поспать, но едва закрывала глаза, видела образ Орешкина и его татуировку на спине, напоминавшую, что едва не переступила черту дозволенного. Промучившись около часа, встала с кровати и направилась в кухню. Следовало чем-то заняться, чтобы прогнать прочь гнетущие мысли. Наполнив турку водой, поставила её на конфорку и открыла холодильник, чтобы достать молоко. Тот факт, что оно осталось нетронутым со дня моего отъезда, заставил насторожиться. Однако приготовленная бутылка шампанского и любимый торт «Птичье молоко» уняли волнения по одному поводу, но заставили забеспокоиться по другому — Шурик намеревался устроить романтический вечер со всеми вытекающими последствиями. Я рванула в ванную комнату и приподняла майку. Засос, конечно же, никуда не делся.
«Что мне делать? Головная боль запланирована на пятницу, а может, сослаться на женское недомогание?» — со слезами на глазах прошептала своему отражению.
Пока закипала вода, я измельчила в кофемолке зёрна арабики до состояния пудры, очистила от шелухи зёрнышко кардамона, отломила кусочек корицы и бросила всё это в турку. Спустя три минуты в моей любимой чашке дымился ароматный напиток.
Я вертела на пальце помолвочное кольцо и пыталась представить себе, как будут развиваться дальше мои отношения с Шуриком — свадьба, дети, еженедельное исполнение супружеского долга… Именно долга, иначе не назовёшь, ведь наши чувства сошли на нет, по крайней мере с моей стороны. А были ли они? Этого я не могла и припомнить уже. И почему сколько ни закрывала глаза, не видела больше Шурика отцом своих детей?
Возможно, если бы Орешкин не появился на моём пути, эти вопросы не выплыли бы, и я не сидела бы сейчас с отрешённым видом, не зная, что делать. Но стоило ли его во всём винить? Разве связать себя узами брака с человеком, с которым не представляла дальнейшего будущего — не самая большая в жизни ошибка?
Одна чашка кофе сменилась другой. Следовало привести мысли в порядок, а я бросалась из крайности в крайность. То хотела прямо завтра выйти замуж за Шурика, покончив с истязательством, то собрать вещи и порвать с ним все отношения. Была ли в моём случае золотая середина? Вряд ли… Я знала, что сознаться в содеянном мне не хватит сил, но и обманывать жениха не смогу. Как же мне быть?
До конца дня я не находила себе места. Когда в шесть часов вечера в замочной скважине раздался лёгкий щелчок, а затем отворилась дверь, сердце бешено забилось в груди. Казалось, оно и вовсе разорвётся от страха. Однако решение было принято, правильное или нет, время определённо покажет.
— Арина, я дома! Солнышко моё, ты где? — от таких нежных слов горло сжалось в болезненном спазме, и я не смогла отозваться. — Ты чего такая расстроенная? Случилось что? — взволнованно спросил Шурик, затем подошёл ко мне, присел на корточки и взял мои руки в свои.
— Саша… — голос предательски надломился. Сделав глубокий вдох, нашла в себе силы продолжить: — Я думаю, нам стоит разойтись.
— Ариша, ты что такое говоришь? — Шурик затравленно посмотрел на меня и гулко сглотнул. — Это ведь шутка, правда? Ты решила меня разыграть? — с мольбой в глазах застыл он. Я едва заметно покачала головой. До него медленно, но верно приходило осознание сказанного. — Но почему? Между нами же было всё так хорошо.
— Разве? — горько хмыкнула, уставившись на помолвочное кольцо, которое лежало на стеклянном столике. Он проследил за моим взглядом и резко выпрямился.
— Дело не во мне? — спросил Шурик, пропустив моё высказывание мимо ушей.
— При чём тут ты? — озадаченно глянула на бывшего жениха.
— У тебя кто-то появился? — его голос в одно мгновение стал жёстким и холодным.
— Нет, — постаралась проговорить твёрдо, однако ответ, как мне показалось, прозвучал не очень убедительно. — Саша, я не уверена, что мы подходим с тобой друг другу.
— Это всё из-за командировки! — внезапно выпалил он с абсолютной уверенностью.
— Что? — переспросила, словно не расслышала с первого раза. Неужели ему известно об Орешкине? Вряд ли, иначе уже давно устроил бы мне разборки.
— Ты вернулась из неё сама не своя, — продолжил Шурик. Значит, он говорил о предыдущей поездке.
— Неправда! — рьяно принялась защищаться.
— Правда, Арина, правда. Ты частенько теперь что-то скрываешь от меня, стала меняться прямо на глазах, отказывать мне в близости… Кто он?
— Саша, у меня никого нет, — на этот раз сказала более решительно.
— Тогда я ничего не понимаю, — он нервно взъерошил волосы. — Может, ты просто устала из-за перелёта? Судя по лицу, так и не ложилась. Давай выпьешь снотворного, хорошенько отдохнёшь, а завтра, если захочешь, мы снова вернёмся к этой теме?..
Возможно, Шурик был прав — не стоило начинать этот разговор сегодня, после всего, что произошло в Нью-Йорке. Особенно, когда мозг закипал от переутомления. Но я боялась — если не сделаю прямо сейчас этот отчаянный шаг, потом на него попросту не осмелюсь, оставив всё так, как есть. Видеть мучения Шурика было очень тяжело. Я не хотела причинять ему боль и из-за этого чувствовала себя ужасно. Но следовало быть жёсткой, чтобы не дать ему шанса убедить меня в обратном.
— … Арина, пожалуйста, не руби с плеча. Прости, что так мало уделял тебе внимания в последнее время. Надо было всё-таки поехать куда-нибудь по путёвке, пошалить в отеле. Прошу, дай нам время, — он опять начал мольбу. Следовало срочно что-то делать, иначе он мог разжалобить меня.
