Северянин выслеживал змей в полутьме с яростью и упорством умирающего от голода аиста. Несколько раз, промахиваясь в броске, он падал — и разбил себе лицо, ударившись о торчавший из грязи виток корня болотного деревца. Боль не отрезвила его. Изловив нужное количество змей, Оттар не остановился. Наверное, он рыскал бы по Гадючьей Луже до самого утра, выковыривая змей из их нор, но одиннадцатая гадина изловчилась цапнуть его за руку. Даже укушенный, рыцарь не разжал пальцев. Только положив змею в мешок, он позволил Атке напоить себя целебным отваром.
— Необходимо два часа лежать без движения, — сказал паренек, закончив врачевать ранку. — А не то снадобье не подействует должным образом.
— Ни хрена подобного! — прохрипел Оттар, чувствуя, как все плывет у него перед глазами. — И так провозились до самой ночи. Позже всех придем… позориться… А все из-за того, что ты языком своим трепал, вместо того чтобы… чтобы…
Придумать продолжение фразы Оттар так и не смог. Он двинулся вперед, покачиваясь, прижимая к груди исходящий шипением кожаный мешок. Через несколько шагов он упал, но сумел подняться. Впрочем, совсем скоро ноги снова отказались нести его.
— Брат Оттар! — Атка, колеблющийся, словно язычок умирающего пламени, возник перед меркнущим взглядом северянина. — Тебе нельзя двигаться. Оставайся лежать. Я буду рядом.
— Пошел вон!
— Я не могу оставить тебя.
— Тогда… помоги встать. Ежели силенок хватит…
Силенок Атке хватило. До самого Укрывища он поддерживал с громадным трудом ковылявшего Оттара, так и не согласившегося выпустить из рук мешок с пойманными гадюками. Но как только они ступили на территорию Укрывища, верзила вдруг почувствовал прилив сил.
— Убирайся! — оттолкнул он Атку. — Сам дойду…
Паренек отступил на шаг и критически оглядел Оттара. Тот уже почти и не шатался, хотя только он сам знал, чего ему это стоило.
— Ты очень силен, брат Оттар, — проговорил Атка и, махнув на прощание рукой, направился в сторону хижины, где проживал вместе с пятью такими же, как он, учениками. — Но все же я посоветовал бы тебе весь завтрашний день провести на лежанке, — сказал он, на мгновение обернувшись.
— Я буду у Мастера чуть свет! — рявкнул Оттар. — А ты, сопляк, не вздумай проспать!..
Оттар знал, где в это время найти Мастера Кулла. Каждый шаг до тренировочной площадки давался ему со все возрастающим усилием. А добравшись-таки до места и ухватившись за изгородь, северный рыцарь отчетливо понял, что сейчас снова лишится чувств.
ГЛАВА 5
Король великого Гаэлона его величество Константин Великий стоял на балконе городской ратуши города Агара.
Король видел черепичные крыши, на многих из которых чернели уродливые проломы, видел узкие ущелья улиц, по которым сновали подгоняемые командирами ратники, но, несмотря на усилия воинов, трупов на этих улицах оставалось еще порядочно. Прямо под балконом, на городской площади, среди каменных осколков валялась разбитая повозка, а чуть поодаль от нее на покрытых почернелой запекшейся кровью булыжниках безобразно громоздилась груда красного мяса и белых костей — все, что осталось от запряженной в телегу лошади. В холодном воздухе висел настойчивый смрад гари, а с западной окраины тянулись к центру иззубренные полосы черного дыма — словно небо отразило кривые ветви какого-то гигантского мертвого дерева.
Далеко за городом на вершине холма виднелся храм Вассы Повелительницы Бурь. Храм представлял собою пятиугольную башню, довольно широкую в основания и сильно сужающуюся кверху. Ни одного окна башня не имела, свет в помещение падал через большое отверстие в крыше, на которой высились гигантские, словно для великанов изготовленные, копья с широкими медными наконечниками. Храмы хозяйки небесных стихий никогда не строили в пределах города: Повелительницу Бурь оскорбляли тесные городские стены… Так утверждали жрецы, с которыми Васса говорила грозовыми ночами, подавая знаки ударами молний в копья на крыше. Отчего-то взгляд Константина зацепился за этот храм…
На розовом рассветном небе над ратушей нечетко посверкивало холодным голубоватым светом очертание гигантской паутины. Константин чувствовал присутствие этой небесной сети, не видя ее. Многое было доступно великому магу, он мог почти все, но вскинуть голову к небу Константин был не в состоянии. Меж лопатками короля топорщил одежду корявый горб, и тело короля было согбенным, будто горб тот наливала неимоверная тяжесть. Длинный кривой нос, похожий на мощный клюв хищной птицы, сильно выделялся на сером лице, обтянутом сухой кожей так туго, что ни самой малой морщинки на нем нельзя было отыскать. Углы широкого и тонкогубого черного, точно очерченного углем, рта были скорбно опущены. Черная хламида, укрывавшая искривленное королевское тело, змеилась потрескивающими крохотными голубыми искорками.
Генерал королевской гвардии сэр Гаер пересек широкий пустой зал, расстилавшийся за спиной Константина, и, почтительно склонив голову, остановился, не дойдя десяток шагов до своего короля. Генерал знал, что стоит ему сделать еще один шаг, и магическая защита, окружавшая повелителя, парализует его.
Константин ощутил мягкое прикосновение к своему затылку, необычное прикосновение — будто чья-то длань свободно проникла под кости его черепа, несильно сжала запульсировавшее вещество мозга… Король снова взглянул на храм Вассы, словно незримая эта длань повернула его голову в нужную сторону.
Константин прикрыл глаза, все еще ощущая присутствие Отца рядом с собой и в себе.
«Что ты хочешь сказать мне?» — мысленно спросил он. Но ответа не последовало.
Король подождал немного и, открыв глаза, мотнул головой. Если Отец молчит, значит, не пришло еще время ему говорить…
Легким движением век Константин открыл для Гаера проход и мысленно послал ему разрешение приблизиться.
Генерал вышел на балкон и встал рядом с королем. Тот молчал, и генерал не смел заговорить первым.
— Жаль, что тебя не было со мной этой ночью, — скрипуче произнес наконец Константин.
— Я уже слышал, ваше величество, о том, что случилось, — негромким густым голосом проговорил Гаер.
— Высокий Народ показал себя, — сказал Константин. — Им известно: я знаю о том, что они встали на сторону сэра Эрла, но они решили лишний раз продемонстрировать свою мощь. И узнать мою.
— Они стремились запугать нас, ваше величество.
— Нет, генерал! — резко ответил король. — Они прекрасно знают, что я не отступлю. Они не меня решили устрашить. Они решили устрашить тех, кто присягал мне в верности. Устрашить или… дать надежду. Ты ведь знаешь, как люди относятся к Высокому Народу. Эти существа для них — полубоги. Образец чистой силы, красоты и мудрости. А правду… правду знают очень немногие.
— Но вы дали им достойный отпор, ваше величество. Атака захлебнулась, и нападавшие бежали.
— Добрая треть Агара лежит в руинах, — сказал Константин, вытянув руку и обведя над городом полукруг. — Сколько погибло моих солдат! И сколько горожан, из которых бы получились славные солдаты… И ты думаешь, генерал, эти смерти зажгут в сердцах людей злобу к Высокому Народу? Нет. Уже сегодня эти людишки будут говорить, что власть его величества Константина незаконна и богомерзка, раз сам Высокий Народ восстал против нее. Высокий Народ явил свой гнев, разрушив город, где остановилось войско нечестивца. Эти смерти поставят в вину мне, генерал.
