Карлову Эдуарду Максимовичу недавно исполнилось восемнадцать. На совершеннолетие отец подарил любимому сыночку красный Феррари, за рулем которого тот смотрелся довольно нелепо. Представьте себе парня ростом метр шестьдесят с телосложением большого пухлого младенца, почти лежащего за рулем спортивной машины.
Вероника считала, что в какой-то момент, когда младший сын хозяина был еще ребенком, его фигура перестала развиваться. Прибавлялись только вес и рост, а все остальное — покатые плечики, толстый зад, пухлый живот — оставалось неизменным. И на это можно было бы не обращать внимания, если бы у парня был нормальный характер. Но куда там! Хитрость, лицемерие и злость странным образом сочетались с комплексом неполноценности, и все это лишь подчеркивало непривлекательность фигуры.
Эдуард — единственный, к кому Карлов старший испытывал подобие любви. Может из жалости, а может потому, что чувствовал внутреннее сходство. При видимой строгости, он прощал сыну практически все, любые пакости, на которые тот был большой мастер, особенно в отношении Ильи и своего старшего брата. Из-за природной трусости младший сын побаивался отца, а покойную мать тайно ненавидел, считая, что именно она виновата в том, что у него такая внешность.
Больше всего он любил подсматривать и шпионить, добывая информацию для своих проделок.
— Что, так и будешь молчать, Дюймовочка? — спросил Эдуард.
— У меня слишком много дел, и обращать внимание на бездельников некогда, — спокойно ответила Вероника, по-прежнему не глядя на него и продолжая вытирать пыль.
Сказать что-то еще Карлов младший не успел — дверь в гостиную распахнулась, и вбежала Олеся в коротеньком трикотажном платьице на тоненьких бретельках. Ее точеная фигурка уже полностью сформировалась к четырнадцати годам.
— Ника, я пришла помочь, — прощебетала она нежным голоском. — Одной тебе не успеть все сделать ко времени.
Что стало с Эдуардом! Его как будто подменили. Он резко соскочил с дивана и проговорил нормальным голосом нормального человека:
— Я тоже могу помочь — четыре руки хорошо, а шесть лучше.
Вероника подбоченилась и с хитрым прищуром во взгляде посмотрела на Карлова младшего.
— Ладно, ты Эдик займись тогда посудой. Правильно расставь ее, ничего не упустив. Ты ведь из интеллигентной семьи, — с ехидцей добавила она, — значит, сделаешь все, как нужно. А мы с Олесенькой пойдем займемся канапе и другими холодными закусками, — схватив девушку за руку, она потянула ту на кухню, едва сдерживая рвущийся изнутри смех.
Эдуард злобно уставился на посуду, борясь с желанием всю ее переколотить. Но делать нечего, придется выполнять поручение, не может же он ударить в грязь лицом перед Олесей, внимание которой так старательно пытался обратить на себя. Он свирепо схватил полотенце и принялся натирать до блеска фарфоровые предметы. Дверь отворилась и показалась смеющаяся голова Вероники:
— Забыла предупредить, сервировать нужно для меню из четырех блюд. Да, и фужеры, — спохватилась она, — под морс, белое и красное вино, и виски.
Не успел Эдуард хоть как-то отреагировать, как она уже снова скрылась за дверью.
С еще более мрачным видом он продолжил свою работу. Но сделать нужно, как следует, чтобы похвастаться перед Олесей. Благо, он знал все назубок. Приемы в этом доме случались часто, он на них всегда присутствовал. Кроме того, он любил наблюдать за умелыми движениями Вероники, не упуская возможности ее подкалывать.
С важным видом вернулась домработница с ворохом салфеток, зажатым под мышкой и двумя вазами с цветами. Окинув взглядом стол, она одобрительно кивнула и расставила на нем цветы. Салфетки вручила Эдуарду и не менее важно удалилась.
Эдуард мастерски свернул полотняные тряпочки и положил их каждому гостю на закусочную тарелку. В средней части стола на специальной подставке установил приборы с солью и перцем, рядом поставил вазочку с горчицей. Стол приобрел законченный вид.
Безупречные мелкие розочки красовались в невысоких вазах, чтобы не заслонять собой людей, что займут свои места за столом, или блюда, ради которых и выполнялась такая тщательная сервировка.
Вернулись Вероника с Олесей, неся блюда с холодной закуской.
— Да ты у нас просто мастер! — похвалила Вероника. — Советую посвятить этому жизнь, — тут же ехидно добавила она.
Эдуард пропустил ее слова мимо ушей. Он смотрел на Олесю, которая не обращала на него внимания, хлопоча возле стола. В сердцах он развернулся и вылетел из гостиной, сильно хлопнув дверью. Вероника весело рассмеялась, а Олеся только удивленно приподняла брови.
— Наш мальчик получил по заслугам, — сквозь смех проговорила Вероника. — Не все ему издеваться над людьми, пора и самому побывать в их шкуре, — заметив удивленный взгляд Олеси, добавила: — Все нормально, не забивай себе голову, продолжаем накрывать на стол. Пошли за напитками.
— А он красиво все сделал, правда? — спросила Олеся, оглядывая стол.
— Это точно. Я же говорю — у парня талант, — констатировала Вероника.
Эдуард, тем временем, стремительно выскочил из дома и направился в сторону гаража, полюбоваться на свой Феррари, как делал всегда, когда находился в крайнем раздражении. «Эта маленькая сучка совсем не обращает на меня внимания, — думал он, поглаживая ярко-красный капот. — Нужно будет отомстить ей, только как? Что-нибудь придумаю». Заметив маленькое темное пятнышко на левом крыле, он решил: «Завтра дам задание нашему Золушке помыть ее. Пусть отрабатывает харчи, а то, ишь, какой умный выискался, живет тут на всем готовом. А кто он такой? Да никто».
На пути к дому Эдуард завернул в мастерскую Олеси, что располагалась в отдельной небольшой постройке — маленьком уютном домике. Это была личная территория Олеси, где она вольна была делать все, что захочет. Сейчас мастерская пустовала.
Схватив первое, что попалось под руку — масляные краски, Эдуард выскочил из мастерской, воровато оглянулся и кинул их через забор. Вот в этом был весь младший сын Карлова Максима Анатольевича — мелкий пакостник. С чувством глубокого удовлетворения он направился к дому, уже предвидя, как Олеся, нервничая, станет искать эти дурацкие краски.
Одного не учел Эдуард, что из окна мансарды Илья все прекрасно видел. Как только пакостник скрылся в доме, Илья спустился, поднял краски и вернул их обратно в мастерскую. Он уже давно решил не связываться с Карловым младшим по пустякам. К чему лишние проблемы? Но внимательно следить за мелким вредителем не переставал.
Глава 6
— Сашенька! Папа уже выкурил две сигареты. Скоро начнет нервничать.
— Уже иду! — крикнула изящная шатенка, сидящая перед туалетным столиком и добавляющая последние штрихи к безупречному макияжу. — Еще пять минут.
Она провела щеткой по длинным волнистым волосам, брызнула на себя немного духов и встала из-за столика. Стройную фигуру подчеркивало маленькое черное платье с глубоким вырезом. Короткие рукава открывали безупречной формы руки с узкой кистью и длинными пальцами.
