— Да я не против, тем более что опять оказаться в компании незнакомых и важных индейцев, честно говоря, побаиваюсь.
— Вот и замечательно!
— Ладно, беги, солнышко, — обратился Илья к сестре, — дольше валяться в постели уже неприлично. Скоро нам выезжать.
— Ну, ладно, свою лекцию по истории этого замечательного места я продолжу, когда мы вернемся с праздника, — улыбнулась Олеся и скрылась за дверью спальни.
— Она тут счастлива, — сказала Александра, глядя вслед девушке.
— А ты нет? Ты несчастна? — испугался Илья.
— Что ты?! — воскликнула она. — Немного шокирована, немного напугана, но вовсе не несчастна. Еще прошло слишком мало времени, я просто не успела ко всему привыкнуть.
— А я счастлив, — тихо промолвил Илья, — что нашел свое место в жизни, и, что в ней есть ты.
Спустя некоторое время, которое Илья с Александрой провели в постели, они решили все-таки начать одеваться. Для Ильи приготовили шикарный костюм из темного драпа. Александра решила выбрать наряд из вещей, которые прихватила с собой. Носить национальную одежду племени она пока не решалась, в отличие от Олеси, которая ни на что не променяла бы свои юбки и одеяла.
Только они собрались покинуть покои, как им нанес визит Маврус.
— Сын мой, — обратился он к Илье. Не успел тот подумать, что без переводчика им будет трудно общаться, как, отряхиваясь, появилась Ниньо.
— Да тут я, тут, — рассмеялась она.
— И давно ты уже тут? — возмутился Илья.
— Обижаешь, — насупилась Ниньо. — Ты за кого меня принимаешь?
— Сын мой, — повторил Маврус, — хочу преподнести тебе одну вещь. Испокон веков она передается старым вождем молодому. В нашей семье это длится уже не одно столетие, — он протянул Илье увесистую коробочку, открыв которую, тот увидел массивный золотой перстень с печатью вождя племени, украшенный драгоценными камнями. — Теперь он твой. Носи его всегда, как носил я, а до меня мой отец. Ты — уже стал вождем, но сегодня об этом узнают все. И… я счастлив, что все случилось именно так. Теперь я спокоен за судьбу племени. Его будущее в надежных руках, — с этими словами вождь впервые обнял сына, крепко прижав к себе.
Столетиями люди ищут ответы на различные вопросы. К их числу относится и вопрос о смысле существования, причине, по которой нам даруется жизнь. Многие, прожив долгую и счастливую жизнь, так и не находят ответа. Но есть и такие, как Илья, у которых в какой-то момент открывается третий глаз, и они начинают видеть все в истинном свете. Он теперь точно знал, для чего был рожден, что уготовила ему жизнь.
Находясь на носу яхты, которая мчала его к будущим достижениям, подставляя лицо ветру, что выдувал из головы ненужные, второстепенные мысли, Илья, наконец-то, расставил все точки над «и». Вот она — его жизнь! Вот оно — его дело! Вот она — его Вселенная!
Эпилог
«Вот, скупердяй! — с раздражением думал Эдуард. — Совсем урезал расходы. Я, даже вынужден был продать Феррари и купить Мазду. И за границу могу ездить не чаще двух раз в год».
Закончив третий курс института, Эдуард выбирал маршрут летнего путешествия. Брат купил ему квартиру и выделил денежное содержание, которое выплачивалось каждый месяц. Содержание было приличным, но совсем не таким, к какому привык Эдуард. На его претензии Лев не обращал внимания.
— Иди работай, — говорил он. — Тебе уже давно пора стать хоть чуточку полезнее для общества. Опять же, будешь получать дополнительный доход. Отец вырастил из тебя форменного лодыря и тунеядца. А я буду пытаться все это исправить. Все-таки ты мой брат.
«Брат, называется, жмот он, а не брат. Денег не хватает даже на тур по Европе, — это напомнило Эдуарду его путешествие в Амстердам. Он задрожал всем телом, вспоминая животный страх. — Нет, пожалуй, я никуда не поеду. Может, правда, пойти поработать летом? Но кем? Что я умею? Почти ничего. Разве что податься в таксисты. А что, это мысль. Можно попробовать».
* * *
Карлов Максим Анатольевич, одетый во все красное, склонив голову на грудь, молча сидел за длинным столом, в окружении таких же молчаливых красных фигур. Перед ним была простая пища — немного тцампы и кружка воды. Как он стал монахом одного из тибетских храмов, история умалчивает. Известно только, что стать им может далеко не каждый. Здесь не играет роли социальное положение. Все мирское остается за стенами храма. Кроме одежды, теплого одеяла и миски монах ничего не имеет.
Пройдя через все религиозные секты, постоянно сменяя верования, Карлов наконец-то попал в замкнутый и довольно размеренный образ жизни. С внешним миром общался только тогда, когда в обитель приходил очередной караван с продовольствием. Никаких других средств общения с миром не существовало. День начинался с молитвы, ей же и заканчивался. Между молитвами он выполнял необходимую для монастыря работу и предавался медитациям — уходил в другие слои реальности.
Это как жизнь в потустороннем мире. Кроме молитв месяцами не слышно ни единого слова. Карлов поначалу пытался разговаривать с другими монахами, но они его только внимательно слушали, не произнося ни слова. Постепенно он осознал, что мир суетен и добиться понимания высшего смысла можно лишь терпением. А тот, кто нетерпелив и желает знать все и сразу, не достоин владеть высшим знанием.
Теперь у Карлова наступал новый период в жизни. Он собирался предаться самым суровым испытаниям тела и духа. Готовился стать отшельником. Когда он окончательно созреет, его замуруют в небольшой хижине, лишив не только общения, но и солнечного света и свежего воздуха. Обет молчания навечно закроет его уста, и только страж будет приносить пищу в узкое отверстие в стене раз в неделю.
* * *
Лев Карлов не собирался грабить брата. Он понимал, что половина компании отца принадлежит Эдуарду. Он готов был ее предоставить, но только когда поймет, что брат способен достойно ей распорядиться.
В умелых руках Льва компания процветала. Он был идеальным начальником — требовательным и справедливым. Для того, кто устраивался к нему на работу, это являлось настоящей удачей. Если есть потенциал, значит, карьера тебе обеспечена.
Но счастлив ли был он? На этот вопрос Лев и сам не мог ответить. Получив все, о чем мечтал, вырвавшись из-под деспотичности отца, он вел спокойную, размеренную жизнь, имея все необходимое. Разве не об этом он мечтал? Ни семьи, ни детей, полная свобода — вот лозунг, составленный еще в детстве.
Но была мечта у этого своеобразного мужчины. Хотел он поехать на Титикаку, чтобы навестить друзей. Только вот храбрости не хватало. И приглашали они его неоднократно. Кто знает, может и в его жизни наступит момент, когда произойдет переосмысление жизненных ценностей. Тогда отправиться он в далекое путешествие, чтобы посмотреть, как живут те, кто на самом деле счастлив.
* * *
— Деня, иди скорее сюда, — крикнула из комнаты Вероника.
