— Здравствуй, Алвас, — подбежала к нему Олеся, крепко целуя. Она уже принимала его, как родного.
— Привет, Светлячок и ты Илья. Я приехал за вами, чтобы отвезти на свой остров, где ждет Ниньо. Сегодня тебе нужно принять решение, поскольку на завтра намечено перемещение. Мы с Ниньо хотим присутствовать при этом. Думаю, Олесе тоже нужно решить, что делать?
— Я уже решила, — тихо произнесла она, с опаской поглядывая на Илью. — Я остаюсь.
— Почему-то меня это не удивляет, — грустно улыбнулся Илья.
— Правда? — радостно воскликнула Олеся. — И ты не сердишься?
— Как я могу сердиться, если вижу, что ты тут счастлива.
— Да, — кивнула она. — Никогда в жизни я еще не чувствовала себя такой счастливой, здоровой и полезной. Я не хочу возвращаться туда, где мне все время было неуютно.
Через пятнадцать минут катер причаливал к острову Алваса, по которому нервно расхаживала Ниньо.
— Ну, что ты решил? — набросилась она на Илью без всякого вступления.
— А что уже пора принимать окончательное решение? — немного растеряно ответил он вопросом на вопрос.
— Конечно, а ты как думал? — возмущенно воскликнула Ниньо. — Завтра на рассвете мы перемещаемся в Екатеринбург. Если ты решил не возвращаться сюда, то я сразу же вернусь обратно одна. В противном случае, мы вернемся тогда, когда это потребуется. Кроме всего прочего, нужно поставить вождя в известность о принятом тобой решении. И, в конце концов, тебе элементарно нужно попрощаться с отцом, — она перевела дух и посмотрела на солнце, которое уже низко опустилось к линии горизонта. — Наступает вечер, тянуть не стоит. Решение ты должен принять сейчас.
Илья в немой растерянности переводил взгляд поочередно на каждого из небольшой группы людей. Он знал, что этот момент наступит, и ему придется выбирать. А когда момент настал, для него это явилось неожиданностью. Олеся, его малышка сестренка уже оказывается совсем взрослая. Она выбрала, что для нее лучше, и он не может ей запретить. Ниньо, которая стояла и хмурилась, стала по-настоящему близким и родным человеком. Даже Алвас, которого он совсем недавно узнал, занял свое место в его сердце.
— Ниньо, можно тебя на минутку? — позвал Илья. Когда она подошла, он тихо, чтобы не слышали остальные, сказал: — Послушай, мне очень тяжело признаваться, но, наверное мое решение созрело не только что, а несколько дней назад. Просто, потребовалось время, чтобы оно оформилось в голове, — он замолчал.
— Может, хватит уже говорить загадками? — раздраженно прервала его Ниньо. — Говори, что решил!
— Чего ты заладила?! — рассердился Илья. — Повторяешь, как заведенная «решил», «решил». Знаешь, как раздражает? Так, лучше молчи! — сделал Илья предупреждающий жест, пока она не успела еще что-нибудь сказать, что их окончательно поссорит. — Я принял решение.
— Какое? — натянуто спросила Ниньо.
— Я стану вождем племени Людей воды, но при одном условии.
— Каком условии? — удивилась, не успев обрадоваться, Ниньо.
— Ты поможешь мне уговорить Александру поехать сюда со мной.
— И только? — усмехнулась Ниньо. — Я-то думала… Александра любит тебя, она отправится за тобой на край света. Если это было единственной причиной, по которой ты так долго упрямился, то я не знаю…
— Не единственной! — прервал бесконечный поток речи Илья. — Причин было много: моя работа, друзья, но самой главной была Александра.
— Хорошо. Обещаю тебе сделать все, что от меня зависит, — торжественно согласилась Ниньо. — И даже больше, — с улыбкой добавила она.
— Только, чур, без волшебства, — предупредил Илья. — Все должно быть по-честному.
— Хорошо, без волшебства. А теперь пошли. Нужно все рассказать вождю.
— Ты чего так налетела на парня? — тихонько спросил у Ниньо Алвас, когда они усаживались в катер, и никто не мог их услышать.
— Внезапность — вот гарантия успеха, — улыбнулась она. — Он мог думать до бесконечности, так и не придя ни к какому решению.
Спустя несколько часов, когда уладили все формальности, когда вождь дал Илье столько времени, сколько понадобится, чтобы решить дела в Екатеринбурге, взяв обещание вернуться к Дню Пуно, на кухне Карякина вовсю шло приготовление к торжественному моменту появления Ильи и Ниньо. Вероника лихорадочно начищала турку, готовя ее к ритуалу.
— Ну, все, Ник, хватит уже, — торопил ее Карякин. — Я полчаса наблюдаю, как ты машешь полотенцем. Скоро ты на ней протрешь дырку.
— Все, все закончила, — судорожно произнесла женщина, протягивая дрожащей рукой сосуд. — Ох, и боюсь же я.
— Не ты одна, — вогнал ее почти в паническое состояние Карякин.
— Постой! — крикнула она. — Мы не решили еще, какой кофе будем заваривать! Я вот тут купила «Баристо» и «Арабику». Какой выберем?
— Ты считаешь, это имеет значение? — всполошился Карякин. Его состояние тоже приближалось к критической отметке.
— Не знаю, — чуть не плача, ответила Вероника. — Что тебе Илья сказал об этом?
— Велел просто сварить кофе, — Карякин разглядывал сосуд, как будто пытался найти на нем ответы.
— Ну что же ты?.. — всплеснула руками Вероника. — Надо было уточнить.
— И что теперь делать? — Карякин аж вспотел от напряжения.
— А, была не была, давай «Баристо». Если не получиться, попробуем «Арабику».
Пока Карякин дрожащими руками засыпал кофе в турку и заливал водой, Вероника беспрестанно крестилась. Когда кофе уже готов был закипеть, она, дрожа всем телом, вжалась в стенку, рискуя ее проломить.
Когда в кухне раздался хлопок, и из белого облачка появились Илья и Ниньо, Вероника молча с вытаращенными от страха глазами повалилась в обморок, срывая со стены крючок с полотенцем, за которое ухватилась.
Карякин заметался от испуга, не зная, что ему делать — приветствовать гостей или приводить в чувство Веронику. Спасла положение Ниньо, быстро оценив ситуацию, она щелкнула пальцами, и Вероника мгновенно пришла в себя, усаживаясь на полу и дико озираясь.
— Ника, ну чего ты так боишься всего необычного? — звонко спросила у нее джиниха.
— Необычно… это когда разговаривают во сне, к примеру, а это… это… чертовщина какая-то, — прерывающимся голосом ответила она.
— Привыкай, — наставительно произнес Илья, тебе еще не раз придется быть свидетелем подобного.
— Как это? — не поняла Вероника.
— А так! — улыбнулся он. — Турка останется у вас. Теперь вы ее хозяева. Она принадлежит тому, кому дарит ее последний владелец. Я подарил турку Денису Матвеевичу.
— А зачем она нам? — она смотрела на сосуд, как на дьявольский предмет, с выражением суеверного страха в глазах.
— А затем, чтобы чаще встречаться с нами, — весело вставила Ниньо. — Или ты предпочитаешь нас больше не видеть?
