Олеся чувствовала себя абсолютно здоровой. Она сладко потянулась на удобном ложе. Откинув одеяло, встала и внимательно рассмотрела свой наряд при дневном свете. Несмотря на экстравагантность, он ей понравился. Телу было удобно находиться в мягких и теплых тканях.
— Встала? — услышала она знакомый звонкий голос. — Вот и замечательно! Пойдем завтракать.
Выйдя из хижины, Олеся остановилась, как вкопанная.
— Боже мой! Какая красота! — воскликнула она.
— Ты права! — вторила ей Ниньо. — Это одно из самых красивых мест в мире. Даже достаточно суровый климат не портит впечатление, правда? А посмотри, как ярко светит тут солнце! И как оно близко!
— А этот остров, он как из сказки, словно сделан из соломы. И так здорово пахнет!
— Это тростник. Кстати, его едят. На вкус он сладкий. Потом попробуешь. А сейчас, пора подкрепиться. Скоро прибудет вождь, — Ниньо взяла Олесю за руку и повела через весь остров, который был не так уж и мал.
Кухня представляла собой сооружение из трех стен, без крыши. Все, кроме очага было тоже сделано из тростника. Очаг был каменный, во избежание возгорания. Возле него орудовала дородная индеанка, что-то помешивая в котле большой костяной ложкой. Алвас терпеливо дожидался девушек, сидя на маленьком плетеном топчане около большого топчана, служащего столом.
— Так вкусно пахнет! — воскликнула Олеся. — Мне кажется, я не ела целый год.
— Сейчас ты попробуешь нашу пищу, — обратился к девушке Алвас. — Возможно, сначала она покажется тебе несколько специфичной. Но очень быстро ты полюбишь ее, — женщина, тем временем, расставила перед каждым глубокие керамические тарелки, наполненные темной, густой смесью овощей и мяса. Пахло блюдо аппетитно. — Это пачаманка — такое жаркое. Не думаю, что оно сильно отличается от вашего.
— М-м-м… вкусно, пальчики оближешь, — приговаривала Олеся, уплетая жаркое за обе щеки и закусывая пирожками из картофельной муки, которые назывались льяпингачо, как объяснила ей Ниньо.
Помимо жаркого, на столе появились умитас — смесь из кукурузы, зелени и лука, завернутая в кукурузные листья. Жареные зеленые томаты оказались гораздо вкуснее, чем выглядели. А запивала пищу Олеся напитком из красной кукурузы, фруктов и пряностей, под смешным названием чичи-морада.
— Мне кажется, я никогда еще не ела так много, — проговорила она, когда расправилась со всеми блюдами. — Наверное, я с первого раза полюбила вашу еду, она мне совсем не показалась специфичной. Большое спасибо.
— Я рад, что тебе понравилось, — Алвас посмотрел на солнце. — Скоро прибудет вождь, время приближается к одиннадцати.
— А разве не мы поедем к нему? — удивилась Олеся.
— Дело в том, — объяснила ей Ниньо, — что вождь, как и все не знает твоего языка. Общаться он может только через меня, а я могу находиться в образе человека только на территории этого острова, которая считается священной.
— И ты никогда не покидаешь этот остров? — спросила Олеся.
— Ну почему же, — засмеялась Ниньо, — конечно покидаю, но не как человек. Скоро ты сама все увидишь и поймешь, — джиниха посмотрела в сторону берега: — Я вижу лодку, он приближается.
— Вижу, что ты негативно настроена, — с сожалением произнес жрец. — Не могла бы ты быть более терпимой к вождю, ради меня?
— Ради тебя я готова на все, — улыбнулась Ниньо. — Не волнуйся, не подведу.
Олеся во все глаза смотрела на мужчину, высаживающегося на остров в сопровождении двух охранников. «Ничего себе! — думала она. — Они так похожи! Только, Илья выглядит добрым, а этот опасным и более мощным». Она не испытывала страха, только трепет от осознания важности происходящего.
— В тебе есть что-то от матери, — низким голосом заговорил вождь, после непродолжительного разглядывания Олеси, которая чувствовала себя не очень уютно под его пристальным взглядом. — Та же нежность и изящество. Только вот, внешне ты не очень на нее похожа.
— Я похожа на отца, — гордо произнесла Олеся, — а на маму больше похож мой брат.
— Я буду звать тебя Светлячком, — улыбнулся вождь. — В твоем присутствии становится светлее.
Переводя слова Мавруса Олесе, Ниньо ломала голову, о чем вождь хочет поговорить с девушкой? Каково же было ее удивление, когда она узнала причину.
— Я настаивал на встрече с тобой, чтобы избавить Ниньо, с которой, как я вижу, вы подружились, от необходимости рассказывать тебе правду. Считаю, что так будет справедливо. Первое, что ты должна понять, это то, что тебя здесь никто не обидит. Ты желанная гостья в нашем племени. Можешь делать все, что тебе вздумается, — он немного помолчал. — Только вернуться домой через три дня ты не сможешь, — Олеся удивленно распахнула глаза. — Ты будешь гостить у нас, пока не приедет твой брат.
— Вы хотите обманом заманить его сюда? — голос Олеси немного подрагивал. — Он же будет ужасно волноваться за меня!
— Насчет этого не переживай, — дружелюбие не покидало Мавруса. — Ниньо отправится к нему в назначенное время и все объяснит.
— Ты знала об этом? — с нотками осуждения в голосе, спросила у подруги Олеся.
— Не торопись обвинять Ниньо, — догадавшись, о чем говорят девушки, произнес вождь. — У нее не было выбора. Я могу быть суров, добиваясь цели. Ниньо вынуждена была так поступить, спасая близкого ей человека. Возможно, пожив у нас какое-то время, ты станешь лучше понимать меня. А сейчас, извини пожалуйста, но мне нужно поговорить со жрецом и Духом Луны. А ты пока можешь погулять и осмотреть остров. Уверен, он тебе понравится.
Ниньо смотрела вслед удаляющейся фигурке, и сердце ее сжималось от жалости. Она почти физически ощущала Олесин испуг и одиночество. А ведь вскоре ей предстоит остаться тут и без нее.
Глава 31
«Где же он? — Илья, в который раз, перебирал вещи, пытаясь отыскать сосуд. — Я помню, как прятал его сюда. Куда он запропастился?» Он начал аккуратно перекладывать вещь за вещью в сторону, пока в углу ничего не осталось. Но сосуд так и не появился.
Время идет, он уже должен вызвать Олесю с Ниньо обратно. Они договорились, что это произойдет, когда на Титикаке будет восемь утра, а в Екатеринбурге шесть вечера. Илья раздобыл плитку, чтобы провернуть все у себя на чердаке. Найти предлог, чтобы выгнать Веронику из кухни, не представлялось возможным.
Илья даже не подумал все приготовить заранее и уже опаздывал на полчаса. «Эдька! — сознание обожгла догадка. — Я не видел его уже два дня. Он украл турку! Точно! Он подслушал наш разговор с Ниньо, и выкрал ее, подлец. Но где он?»
Илья, сломя голову, помчался на кухню.
— Ты не видела Эдьку? — влетев, с порога спросил Веронику, чем нимало напугал ее. От неожиданности, она аж подпрыгнула.
— Нет, а что? — она тяжело дышала, держась за сердце. — Что случилось, Илюш? Почему ты так кричишь?
