Вероника довольно улыбалась. Ее поведение изменилось в последнее время. Раньше она шарахалась от Эдуарда, как от огня. Ему приходилось умолять ее разрешить помочь. А сейчас, она с самого утра составляет ему список заданий по дому, которые он с рвением бросается исполнять. При этом, она умудрялась еще и критиковать, выискивая недостатки в качестве выполнения работ. «Кто из нас Золушка? — постоянно спрашивал себя Эдуард. — Если так и дальше пойдет, то скоро я буду мыть машины и чистить бассейн вместо того, чтобы наслаждаться жизнью, как привык делать. Чертовщина какая-то!».
— Куда это сегодня запропастилась Олеся? — удивленно спросила Вероника. — По-моему, занятия в школе уже закончились? Гулять они что ли ушли?
— Ха-ха, — злобно хихикнул Эдуард, — что ж это, они тебя не предупредили?.. — но тут же спохватился. Говорить, что они исчезли, нельзя. То есть нельзя говорить ему об этом, иначе Илья сразу просечет, что их разговор с Ниньо был подслушан.
— Не предупредили о чем? — переспросила Вероника. — Что у тебя с лицом? Почему оно так вытянулось?
— Да так… Просто чуть палец не порезал этим дурацким ножом, — соврал он.
— Так о чем же меня забыли предупредить? — требовательно спросила Вероника.
— В общем, ни о чем особенном, — увильнул Эдуард. — Просто они, наверное, опять пошли есть мороженое, как всегда это делают. И не боятся же обожраться. Каждый день ходят туда, — злобно закончил он.
— Хорош, язвить! — Вероника сурово уставилась на парня. — Тебя это совсем не красит. И потом, зависть — отвратительное чувство. Был бы нормальным, они бы и тебя с собой брали. Неужели нравится со всеми враждовать? Не легче ли жить в мире с окружающими и с самим собой?
— Ой, вот только не надо читать мне проповеди! Тоже мне, нашлась тут мамаша. За собой следи. Вон папашу уже довела своей диетой. Скоро одни сухари ему будешь подавать, размоченные в воде.
— А что, это мысль, — подколола его Вероника. — Вон, монахи питаются одним хлебом и водой и живут по сто лет, не то что некоторые, — правда, даже самой ей эта мысль показалась дикой. Грешок за ней водился — любила вкусно поесть. — Что-то Илья сегодня не спускается со своей мансарды? Не случилось ли чего? — в тоне женщины уже сквозила тревога.
— Да что с ним может случиться? Поди, сидит, уткнувшись носом в книгу, где видит только фигу, — глупо хихикнул Эдуард.
— Очень смешно! Вот что, ты тут следи, чтобы бульон не перекипел, а я пойду, поднимусь к нему, спрошу, как дела, — она сняла фартук и направилась к выходу.
— Иди, иди, облобызай своего любимчика, — злобно понеслось ей в спину.
Вероника тяжело взобралась по лестнице, ведущей на чердак. Картина, открывшаяся взору, немало озадачила ее. Илья лежал на диване, закинув руки за голову, и разглядывал потолок. Он даже не повернул голову, когда услышал звук открываемой двери.
— Что с тобой, Илюш, почему ты лежишь? — Вероника почувствовала неладное. — Что-то случилось?
— Нет, все в порядке, — по-прежнему не оборачиваясь, ответил он.
— А почему ты так выглядишь, как будто проиграл миллион? — спросила она, подходя ближе и удивленно рассматривая молодого человека.
— Просто задумался, — ответил он, наконец-то оторвав взгляд от потолка и посмотрев на Веронику.
— А где Ниньо и Олесенька?
— Уехали, — только и сказал Илья.
— Как уехали? — ахнула Вероника, хватаясь за сердце. — Куда уехали?
Илья, заметив ее состояние, тут же вскочил и усадил бедняжку на диван.
— Прости меня, Никочка, — торопливо заговорил он. — Прости, что не предупредил заранее. Не подумал, что это может быть для тебя ударом.
— Так куда же они уехали? — чуть не плача, допытывалась Вероника. — Почему не попрощались?
— Успокойся, не переживай так сильно. Их не будет всего три дня. Ниньо сказала, что есть человек, который может вылечить Олесю. Вот к нему они и поехали.
— Почему тайком-то?
— Прости, пожалуйста, — взмолился Илья, — я один во всем виноват. Я должен был тебе рассказать. Только решение приняли как-то сразу, спонтанно. Они быстро собрались и уехали. Ты была на рынке, вот и не попрощались.
— Ладно, ладно, все, я успокоилась, — пробормотала Вероника, немного приходя в себя. — А почему ты так выглядишь?
— Со мной все в порядке. Просто моя работа… она никак не клеится, — соврал Илья.
— Все понятно. Не стоит так доводить себя из-за работы. Не клеится, значит надо отдохнуть. А ты надрываешься. Вот поэтому и происходит такое. Валяешься потом без сил. Больше отдыхай! — наставительно и строго произнесла она. — Ляг и поспи, а я пойду. У меня там Эдька хозяйничает на кухне. Долго на него нельзя полагаться, напортачит.
Вернувшись на кухню, Вероника рассказала историю Эдуарду. Она удивленно посмотрела на него, когда услышала скрипучий и неприятный смех.
— Говоришь, к врачу уехали? Ха-ха-ха… Умора, держите меня, — он развеселился не на шутку.
— У тебя все в порядке с головой? — недоумевала Вероника. — Что такого смешного ты услышал?
— Да, ничего, ха-ха… Ничего особенного, ха-ха… Не обращай внимания… Если я тебе больше не нужен, то, пожалуй, я пойду, посмотрю телик… ха-ха-ха… — услышала из коридора Вероника. Она только пожала плечами, не зная, как реагировать на подобную выходку.
Эдуард еще долго посмеивался. Сидя перед огромным телевизором в гостиной. «Три дня! Ха! Как бы не так! Три дня! Размечтался! А вот увидишь, во что превратятся эти три дня благодаря мне. Узнаешь, что такое испытывать настоящий страх! Ты у меня за все поплатишься! Жаль, что я не увижу твоего лица. Так хочется посмотреть, как будешь выглядеть, не найдя своей вещички в положенном месте. Но я уже буду далеко… Очень далеко. И найти меня у тебя не будет никакой возможности», — Эдуард злобно потирал руки. Его голову распирало от коварных мыслей. Он предвкушал момент, когда непосредственно сможет перейти к мести.
Когда Карлов вернулся с работы, Эдуард, не мешкая, завел разговор:
— Пап, ты не против, если я поживу месяцок за границей?
— Что так? — в голосе Карлова звучала усталость. Он даже не посмотрел на сына, продолжая сидеть за столом и читать газету.
— Да надоело все тут, в этом городе. Скука. Друзья разъехались. Заняться нечем.
— Тогда конечно, поезжай. Дело молодое, запрещать не стану, — по-прежнему не глядя на сына, сказал отец. — Куда собрался?
— Как насчет Лондона? Там круто, молодежь, клубы, дискотеки…
— Лондон? — Карлов удивленно посмотрел на сына. — Почему Лондон? Там все время дожди. Сырость. Не лучше ли к морю? Например, Канны?
— Нет, пап. Ты же знаешь, я не люблю море. Загорать, купаться — не моя стихия. Мне по душе более подвижные развлечения, — тоном отличника увещевал отца Эдуард.
