Времени оставалось совсем немного. Наспех перекусив, он начал готовиться к контакту. Они с Ниньо условились сделать это сегодня, когда на земле Алваса еще только восемь вечера, а в далеком Екатеринбурге уже шесть утра. Этот момент считался самым подходящим. На Титикаке уже опустилась ночная мгла. Темнело рано из-за близости гор. А в другой точке земного шара еще только-только забрезжил летний рассвет.
Огонь в костре вовсю пылал. Алвас запел ритуальную песню, погружаясь в транс. Он предвкушал момент встречи. Не терпелось увидеть прекрасный образ, который никогда его не покидал, хранясь глубоко в душе. Из озера начал медленно подниматься столп света. Когда он рассеялся, Алвас увидел свою богиню. Только из-за огромного расстояния, разделяющего их, образ казался слишком эфирным, расплывчатым.
В свою очередь, далеко-далеко от Титикаки, в самом центре другого материка, где утро летнего дня уже вступало в законные права, Ниньо вела необходимые приготовления к сеансу общения со жрецом. Она приблизилась к спящей Олесе и провела над ней руками, погружая ту в еще более глубокий сон. Малышка не должна стать свидетелем того, что сейчас произойдет. Затем, выдвинув стул на свободное место, села, сосредоточилась на одной точке пространства и принялась в полголоса произносить заклинания. Постепенно воздух вокруг этой точки начал уплотняться, принимая очертания мужской фигуры. Через какое-то время мужчина выглядел вполне осязаемо. Контакт достигнут. Алвас и Ниньо могли видеть и слышать друг друга.
— Приветствую тебя, дух Луны!
— И я тебя, великий жрец великого племени, — Ниньо улыбнулась. Как же приятно вновь увидеть Алваса. Оказывается, она очень по нему соскучилась. — Только говори немного тише. Здесь живут обычные люди, которые еще спят. Мы можем их разбудить.
— А тебе очень идет европейский наряд, — сказал Алвас, любовно осматривая Ниньо, парящую над поверхностью озера.
— Спасибо. Ты тоже неплохо выглядишь, — сама не ожидая, смутилась девушка. — Как обстоят дела в племени? Как поживает великий вождь Маврус?
— Маврус пребывает в крайнем нетерпении и раздражении, — грустно ответил Алвас. — Сегодня он потребовал у меня отчета, как продвигается наше дело. Спрашивал, получила ли ты согласие парня?
— Увы, это оказалось гораздо сложнее, чем мы предполагали сначала. Он упрямый, впрочем, как отец. С другой стороны, он трезвомыслящий. Думаю, примет правильное решение, но не раньше, чем взвесит все за и против, — Ниньо ласково улыбнулась Алвасу, отчего внутри у того разгорелось жаркое пламя.
— Прошел уже целый месяц с тех пор, как тебя нет. Есть еще одно, что я должен тебе сказать…
Тут Ниньо услышала какой-то шум, доносящийся из холла за дверью спальни. Она предостерегающе подняла руку, делая Алвасу знак замолчать. Тихонько встав со стула и подойдя к двери, резко распахнула ее. В холе было пусто, лишь широкие пальцеобразные листья пальмы, растущей в большом напольном горшке, установленном в простенке между дверью в Олесину комнату и дверью соседней с ней комнаты, ведущей в спальню Эдуарда, слегка покачивались, как будто их кто-то только что задел.
— Извини меня, пожалуйста, — обратилась Ниньо к Алвасу, когда вернулась на свое место, — нужно кое-что проверить. Я лишь на мгновение прерву наш сеанс.
Она встала, повернулась лицом к стене, которая была общей между двумя комнатами, и провела по ней руками, делая прозрачной. В любое другое время, картина, что она увидела, рассмешила бы ее. Но только не сегодня. Эдуард, сидя на столе с ногами, приложив стакан к стене, и, прижавшись к нему ухом, пытался подслушать разговор Ниньо со жрецом. При этом лицо его было до крайности напряжено, как будто оттого, что он услышит, зависела вся его жизнь. А до этого он, значит, пытался подслушивать в холле?
— Ну, ты у меня попляшешь! — грозно прошептала Ниньо. — Ты у меня вообще не сможешь ничего услышать до самого обеда.
Она выставила руки перед собой ладонями вперед, и сделала ими движение как бы отталкивая Эдуарда от себя. В ту же секунду парень полетел со стола на пол. Вскочив на ноги, начал трясти головой, теребя уши. Удовлетворенно улыбнувшись, Ниньо вернула стене обычный вид.
— Еще раз прошу прощения, — обратилась Ниньо к жрецу, возобновив сеанс, — возникли небольшие проблемы. Нас пытались подслушать, пришлось принять меры. Так что ты хотел мне сказать?
— Маврус… — Алвас замялся. Ниньо было непривычно видеть его нерешительным. — Он хочет тебя видеть.
— Но это проблема, — воскликнула она. — Если я перемещусь к вам, то, как попаду обратно? Илья может не захотеть меня больше вызвать.
— В том то и дело, — грустно кивнул Алвас. — Вождь предусмотрел такой вариант. Он настаивает, чтобы ты взяла с собой сестру парня.
— Как?! — воскликнула Ниньо. — Оказать давление? Шантажировать его сестрой, которую он любит больше всего на свете? Я не могу так поступить.
— Знаю, знаю, — лицо Алваса стало совсем несчастным.
— Ты мне не говоришь всего, ведь, правда? — Ниньо проницательно смотрела на жреца. — Он угрожает тебе? Угрожает расправой? — Алвас молчал. — Можешь не отвечать, и так все понятно. Видно, Мавруса, и правда пора сменить на троне. Такие методы не достойны вождя, — она задумалась ненадолго. — Хорошо, я сделаю так, как он хочет. Но сделаю я это исключительно ради тебя, — она прервала попытку Алваса возражать. — Ты — один из лучших людей, которых я знаю. Кроме того, под нашим с тобой присмотром Олеся будет в безопасности. Думаю, путешествие пойдет ей только на пользу. Еще один плюс — ты можешь попытаться вылечить ее. У нее тяжелая форма эпилепсии. Я могу только поддерживать ее состояние в нормальной форме, а ты можешь ее вылечить.
— Спасибо тебе, — только и сказал Алвас.
— Когда нам следует явиться?
— Через три дня.
— Хорошо, мы будем. Есть время подготовить Илью, — в следующее мгновение Ниньо опять улыбалась жрецу, стряхнув с себя негатив: — А сейчас давай просто поболтаем немного, пока город не начал просыпаться. Я так соскучилась по нашим с тобой беседам.
Глава 26
Получившая «пинка» девушка рыдала, уткнувшись головой в подушку. Кроме этих звуков и злобного сопения Карлова, ничего больше не нарушало тишину гостиничного номера.
— Хватит выть, слышишь? — Карлов опять больно ткнул девушку в бок. — Сама виновата. Надо было делать так, как я говорю, а не проявлять изобретательность. Поганые выдумки! Терпеть их не могу! — девушка продолжала рыдать, не реагируя на его слова. — Вставай, слышишь, как тебя там? Вставай и убирайся! Ты что, оглохла?! — заорал Карлов, видя, что рыдания девушки не прекращаются.
Он сдернул с нее одеяло, обнажив молодое тело. Девушка вскочила и начала быстро одеваться. Левая половина ее лица опухла, под глазом намечался синяк. Ей было не больше двадцати пяти. Карлов «снял» ее в ресторане, куда заехал перекусить. С некоторых пор домашние ужины превратились в пытку. Отварной рис с курицей стоял у него уже поперек горла.
