— Понятия не имею, — обреченно произнес Илья. Сейчас он как никогда осознал, какая пропасть разделяет их с Александрой. — Она вообще птица высокого полета. Дочь заместителя мэра, Стоянова.
— Да уж, — Карякин запустил пятерню в седую и без того лохматую шевелюру, — ситуация… Только вот что я тебе скажу. За свою любовь надо бороться. Понял? И неважно, чья она дочь или невеста. Невеста — еще не жена. Главное, действовать честно. Действуй или пусти все на самотек. Тебе решать. Все зависит от того, насколько сильно ты хочешь, чтобы она стала твоей.
Илья и сам не понимал, насколько сильно он этого хочет? Знал только, что временами становилось трудно дышать, когда образ Александры встает перед глазами.
Глава 20
«Что происходит в этом доме? Чертовщина какая-то! — Эдуард сидел с ногами на диване в своей комнате. — Дожил — боюсь выйти. Опять начну таскаться за этой глыбой, пытаясь ей помочь. Может, я спятил? Я уже почти все тут перебил. Целыми осталась только мебель и компьютер. Так, спокойно, дыши глубже. Попробуем посчитать до ста в обратном порядке. Сто, девяносто девять, девяносто восемь… Черт, пробовал ведь уже, не помогает. Что же делать? Скоро друзья будут принимать меня за форменного придурка. Я даже официанткам в кафе пытаюсь услужить». — Он вскочил и принялся нервно выхаживать по комнате.
«Боже! Это конкретно мешает мне жить! Нужно что-то сделать! Я просто в бешенстве, все время раздражен, и не могу с этим справиться. Нужно как-то контролировать себя, бороться, а то совершенно неизвестно, во что это выльется. У-у-у, как же охота наорать на кого-нибудь или разбить что-то, — Эдуард как мячик от пинг-понга метался по комнате из стороны в сторону. Он со всего размаха ударил рукой о стену. Кисть прожгла такая боль, что он аж заскулил, прижимая кулак к груди. — Пусть все это закончиться, ну, пожалуйста. Я так больше не могу. У меня уже две недели паршивое настроение».
Устав ходить, он опять опустился на диван, затравлено озираясь вокруг. «Папаша тоже, похоже, сошел с ума. Ходит все время красный, злой и говорит всякую чушь, потакая этой Ниньо. Стоп! Ниньо! С этой твари все и началось! Стоило только ей появиться в доме, как все перевернулось с ног на голову. Она виновата, точно! Да она надо мной откровенно смеется!»
Очень невовремя вспомнился случай, когда Эдуард столкнулся с Ниньо в гостиной.
— Верстах в трёх от Слободы, — обратилась к нему она, задорно улыбаясь, — стояла на заставе воинская стража и останавливала проезжих, спрашивая каждого: кто он и зачем едет в неволю? Не слышал такого?.. Это не я придумала, а ваш классик Алексей Константинович Толстой в романе «Князь Серебряный», — Ниньо уже перестала улыбаться и разглядывала Эдуарда своими янтарными глазами. — Темная ты, Эдик, личность, — вынесла она вердикт. — Учить тебя и учить еще… — а потом умчалась, весело смеясь.
«Вот к чему это она сказала? Весело ей! Стерва! Это она создает мне помехи и преграды, вставляет палки в колеса. И папаше тоже. Но как она это делает? Остается только молча беситься. Но и беситься я тоже больше не могу. Значит, нужно бороться. Но сначала нужно узнать с чем? Нужно подслушать. В конце концов, лучше меня никто не умеет этого делать».
От подобных мыслей Эдуард немного воспрянул духом. Ситуация уже не казалась ему такой безвыходной.
«Думай, Эдик, думай. Пока эта корова по имени Вероника умотала на рынок, у тебя есть шикарная возможность что-то вынюхать. Папаша на работе. Золушка тоже. Остались только эти две кумушки. И где они? В беседке! Ты сам видел из окна, как они туда заходили. Решили спрятаться от жары в прохладной тени сада? Вот и сидите там! Уши уже идут к вам!» С этими мыслями он крадучись вышел из комнаты. В последнее время ему все приходилось делать тихо, чтобы как можно дольше не сталкиваться с представительницами прекрасного пола. Так же аккуратно Эдуард спустился по лестнице на первый этаж и вышел из дома через черный ход. Далее он пробрался к самому забору, чтобы вдоль него незаметно покрасться к беседке, что находилась с другой стороны дома.
Путь Эдуарду предстоял неблизкий. Нужно было пройти почти по всему периметру участка вдоль причудливого забора в виде ажурного проволочного сооружения, украшенного клематисом.
Беседка располагалась в глубине сада и так же как и забор была выкрашена в сочетание голубого с фиолетовым. Летом эти цвета отлично гармонировали с зеленью, а зимой, когда растений в саду оставалось мало, они казались яркими и более объемными.
Идти вдоль забора было неудобно, ноги все время путались в зеленой изгороди. Но Эдуард медленно приближался к намеченной цели. Вот он уже смог различить голоса девушек, а еще через какое-то время припал к небольшому просвету в густой зелени и увидел подружек, занятых мирной беседой.
— Ниньо, расскажи, пожалуйста, одну из твоих историй, мне так нравиться их слушать. Это как сказки, только очень правдоподобные, — попросила Олеся. Раньше Эдуарду всегда нравилось ее слушать, а сейчас нежный голос раздражал, а ноги сами чуть не бросились к ней, когда он различил просительные нотки. Он крепко сжал пальцы рук в кулаки и заставил себя оставаться неподвижным.
— Что же тебе такое рассказать? — звонко произнесла Ниньо. — Может, историю Шочитль?
— Это что — имя такое? Красиво, — мечтательно отозвалась Олеся.
— Ну, слушай, — девушки сидели возле небольшого круглого стола, потягивая прохладные коктейли. — Рассказывают, что это случилось очень давно. Тогда в стране ацтеков жила маленькая прелестная девочка с красивым именем — Шочитль. На языке ацтеков это означало «цветок». Девочка обожала солнце и с рассвета до заката любовалась им. Когда вечером светило заходило, она с грустью шла домой, живя мечтой о том, что завтра снова его увидит.
Так случилось, что целый год солнце ни разу, ни на миг не закрыли облака. Для Шочитль это было невероятным счастьем. Однако то, что было радостью для нее, обернулось страшной бедой для маисовых посевов: перестали тянуться вверх стебли, не тяжелели початки. Не росли и фасоль с перцем. Без дождя страдали все растения, от жажды они поникли до самой земли. Засуха привела к тому, что поля оставались бесплодными. От голода начали погибать люди.
Ацтеки ежедневно молились богам, прося влаги. Увидев все это, Шочитль поняла, отчего люди терпят страдания и голод. Чтобы вызвать дождь, она отправилась в храм бога Солнца и обратилась к нему с мольбой. Она просила его спрятаться за тучи и спасти ее народ.
Молитва маленькой девочки дошла до бога Солнца. И вот уже все небо закрылось ковром из облаков. Пошел долгожданный ливень. Воды вылилось столько, что совсем было согнувшийся маис начал весело подниматься и все его початки набухли от крупных полновесных зерен.
Всех вокруг охватила радость. Только бедная Шочитль загрустила: она страдала без столь любимого ею солнца. Без него она медленно угасала. Но тут яркий луч пробился сквозь облака и повелел Шочитль идти в священное селение, где никогда не исчезает солнце, где всегда цветут цветы. Там ее будут звать не Шочитль, а Шочитль-Тонатиу, что по-ацтекски значит «цветок солнца».
