Ах, ладно! Если она и дальше будет мусолить в голове эти мысли, то рехнется окончательно. Куда как лучше заняться работой, чтоб прогнать остатки похмелья. После чая ей значительно полегчало, еще бы голова прошла побыстрее.
Вадим задерживался, и Мила боролась с искушением позвонить ему. Якобы для того, чтобы уточнить насчет совещания, но на самом деле ей до ужаса хотелось услышать его голос. Сегодня он был таким растерянным, не меньше нее. И эта растерянность делала его каким-то очень простым и близким ей. Наравне со стыдом, воспоминания рождали что-то очень теплое в душе, от чего она начинала приятно подрагивать, распространяя тепло по всему телу.
Но она так и не рискнула позвонить, а вскоре он и сам заявился на работу. Мила с порога определила, что настроение у начальника отвратительное. А потом еще и ляпнула про кофе и прессу. Вроде ничего особенного, мелочь, которая даже не достойна внимания, но Вадим взбеленился и отчитал ее. И как реакция, такая обида вспыхнула в душе, что все совещание она сидела, как с ватой в ушах и боролась с подступающими слезами.
А потом произошло что-то и вовсе оставшееся за гранью понимания Милы. Она понадобилась Вадиму, и все было нормально, пока тот не увидел Вову. Последовало за этим приглашение на работу в его кабинете, которое было высказано таким тоном, словно после обеда Вадим планировал ее расстрелять без свидетелей.
Да еще и Вова приставал весь обед с расспросами, на которые ей приходилось лихорадочно придумывать нейтральные ответы, не дай бог выболтать правду. Она и так уже засветилась перед ним, и очень не хотела, чтоб тот окончательно разочаровался, узнай хоть часть правды о ней и ее поведении. В итоге Вова все равно сделал выводы и даже, кажется, обиделся.
— Знаешь что, синица, — скорбно произнес он на выходе из кафе. — С тех пор, как ты перешла на эту работу, я перестал тебя узнавать. И мне это очень не нравится.
— Я и сама себя не узнаю, — буркнула она. — Давай не будем больше об этом, — с мольбой посмотрела на друга.
И вот она шла на расстрел, вооружившись, как щитом, попкой для писем и блокнотом для важных заметок.
— Иди сюда, — поманил ее Вадим и встал со своего места. — Садись, — указал на большое крутящееся кресло.
Мила бросила на него удивленный взгляд, но решила воздержаться от комментариев. Хочется ему, чтоб она заняла его место, значит, так тому и быть.
Найти свою рабочую папку с письмами на сервере не заняло много времени, и уже через минуту она выжидательно смотрела на Вадима, сидя за его ноутбуком.
— Ты так ничего и не скажешь? — неожиданно спросил он. При этом на лице его снова проступила печать злости.
— Я жду, когда вы начнете диктовать, — проговорила Мила, стараясь делать это спокойно. Теперь она начала понимать, что выводит руководителя именно ее поведение. Только вот она и не догадывалась, что именно делает не так.
— Пиши! — еще более зло процедил он, отвернулся и принялся диктовать.
Вадим делал это так быстро, что Мила едва успевала набирать текст на клавиатуре, хоть и не могла пожаловаться на скорость печати. Она уже давно освоила машинную быстропись, но даже эти навыки не помогали. В конечном счете, в какой-то момент она вынуждена была попросить:
— Можно чуть помедленнее? Я не успеваю… — к тому времени у нее уже взмокла спина от напряжения.
— Можно, — повернулся к ней Вадим и сверкнул глазами, — но при одном условии.
— Каком условии? — округлила она глаза.
Отвечать Вадим не спешил. Вместо этого приблизился к ней, взял за руку и потянул из кресла.
Мила растерялась настолько, что утратила связь с реальностью. Одно только понимала, что от прикосновения Вадима к ее руке, по телу разливается истома, а ноги становятся ватными, словно не ее. Но упасть у нее все равно не получилось бы — Вадим ее сразу же крепко прижал к себе, стоило только встать с кресла.
— Я тебе кое-что задолжал, — губы его находились так близко, что практически касались ее. А синие глаза вдруг почернели, и взгляд их сводил Милу с ума. От горячего дыхания на лице становилось жарко. А рука Вадима, что скользнула по спине и легла ей на шею, вытеснила из головы все мысли, кроме одной: «Сейчас он меня поцелует!» — И собираюсь вернуть долг прямо сейчас.
Стоило только прозвучать роковой фразе, как из приемной до них донесся шум. Мила едва успела отскочить от Вадима, когда дверь в кабинет распахнулась и на пороге появилась настолько красивая девушка, что от подобной красоты глазам становилось больно. Высокая, стройная, с копной рыжих вьющихся волос и яркими зелеными глазами на лице с идеальными чертами. Миле девушка сначала даже показалась не реальной. Но стоило той только заговорить с ласковой, полной любви, улыбкой на губах, как эта самая реальность навалилась так резко, что едва не придавила Милу.
— Ой, Вадик, ты работаешь? Извини, если помешала, — она переводила взгляд с Милы на Вадима, и одному богу известно, о чем думала. Но кажется, не сердилась, и это уже успокаивало. Значит, свидетельницей вспышки гнева становиться не придется.
— Ты, любовь моя, не можешь помешать, — расцвел в улыбке Вадим и пошел навстречу гостье, раскрывая объятья.
Миле ничего не оставалось, как молча собрать свои вещи и покинуть кабинет начальника. Кроме того, кажется, про нее эти двое, что тискали сейчас друг друга в объятьях, вообще умудрились забыть. Она же едва успела выскочить в приемную, как из глаз хлынул настоящий поток. Успокаиваться и прощаться с любовью Миле предстояло в туалете, куда она и рванула, мало заботясь о том, что могут подумать встреченные ею в пути работники офиса.
Вадим.
— Как дела, Любаш? И где ты пропадала? — потянул Вадим девушку к дивану, усадил, и сам плюхнулся рядом.
Видеть Любу было дико приятно, как и всегда, впрочем. Эта девушка еще малявкой доставляла ему эстетическое удовольствием. У нее и в детстве была такая же яркая грива и немного дикие глаза. Ее и звали все колдуньей, но не злобно. Вадиму даже казалось, что внушить кому-то чувство нелюбви или что-то еще отрицательное Люба не могла. Она сама всех любила, жалела и всем помогала, и люди ей платили тем же.
— Наслаждалась красотами Туманного Альбиона, по делам фирмы. В самом его сердце — в Хедклиффе
[1], - весело проговорила Люба. — Вернулась вчера и поняла, что ужасно по тебе соскучилась, — обняла она Вадима крепко за шею и звонко чмокнула в щеку. — Как ты тут без меня?
— Да как… нормально, — откинулся он на спинку дивана. — С Катей расстался, но ты, наверное, уже знаешь?
— Знаю, — кивнула Люба и посмотрела на него ясными глазами без примеси жалости. — Такое случается, братишка, и я рада, что ты в норме, — улыбнулась она.
Он в норме. Теперь уж точно. Даже сам от себя не ожидал, что так быстро смирится с уходом Кати. А ведь во много заслуга этой малышки, что сидит сейчас тихо, как мышка, за стенкой и усердно работает, стараясь делать это на пятерку. Именно она не дает ему скучать, каждый раз умудряясь удивлять, а то и забавлять. Такая потешная девчушка, которой покраснеть, как два пальца… И если бы не приход Любы, то он бы узнал, какого вкуса у Милы губы. От этой мысли аж голова закружилась. Он был совсем рядом, практически у цели, и только сейчас осознал, как ему этого хотелось.
