— Пару стопок, за компанию, пропущу, но не больше, — серьезно ответила Вика, и Мила поняла, что с выпивкой та решила завязать, что несказанно порадовало. — Только давай не традиционно.
Именно Вика когда-то познакомила Милу с национальным мексиканским напитком. И как только текилу не пили. Самый распространенный способ — с солью и лимоном. Но ни ей, ни Вике так не нравилось.
— По-немецки? — улыбнулась Мила.
Немцы отошли от традиции и заменили соль корицей, а лимон апельсином. В таком сочетании крепкий напиток казался намного мягче. И Мила в те редкие случаи, когда пила его, предпочитала делать это именно так.
— Идет, — согласилась Вика.
— Тебя надо накормить, — спохватилась Мила и протянула Вике меню.
— Тогда берем жареных креветок и побольше, — даже не стала заглядывать в меню Вика. А тут и официантка подоспела.
Они заказали сразу десять мескальерок* текилы и столько же порций жареных креветок. По традиции, женщины пили четное количество стопок, мужчины — нечетное. Вот Мила и рассудила, что две из десяти выпьет Вика, а восемь — она. Если и они не помогут расслабиться, то потом дозакажет еще.
— Что запиваем? — поинтересовалась Вика, поднимая первую стопку с нанизанной на ободок четвертью дольки апельсина и насыпая щепоть корицы между большим и указательным пальцем другой руки.
— Сегодня был тяжелый день, — одарила ее Мила серьезным взглядом, повторяя процедуру с корицей в точности.
— Тогда, пьем за то, чтобы прожит этот день был не зря, — не менее серьезно кивнула подруга. — Лизнули… опрокинули… куснули… — скомандовала Вика, а когда первые стопки опустели, велела: — Рассказывай!
* * *
Коньяк отлично справлялся с поставленной задачей. По телу разливалось тепло, а мысли становились легкими и ленивыми, одновременно. Чтобы петь, Юрку никогда не нужно было достигать кондиции. Он и в трезвом виде любил это дело. Вот и сейчас со вкусом исполнял какой-то лирический романс, под аккомпанемент которого коньяк пился еще легче. Вадим даже забыл, что не пьет без компании. Он удобно откинулся на спинку дивана и прихлебывал маленькими глотками янтарную жидкость. С каждой минутой жизнь окрашивалась во все более яркие и насыщенные цвета. Только вот все равно все мысли почему-то возвращались в сегодняшний день. День, главным действующим лицом в котором была Мила.
— Знаешь, она какая-то неправильная, — выдал он, как продолжение своих мыслей, когда Юрок сделал перерыв, листая на электронном табло песни.
— Кто? — посмотрел на него друг, который в отличие от Вадима был почти трезвым.
— Кто-кто… Мила эта, кто же еще!
— Ну извини, мысли читать не умею, — хохотнул Юрок. — И чего же в ней неправильного?
— Да все, — довольно пьяно уже махнул рукой Вадим. — Она все делает неправильно, постоянно все путает, говорит невпопад… В общем, смешная она, — кивнул самому себе. Да и говорил он это не другу, а себе, словно в попытке убедить себя в чем-то.
— А мне она показалась очень даже ничего. Умненькой девочкой. Даже захотелось за ней приударить, — с улыбкой разглядывал Юра Вадима.
— Чего?.. Тебе и приударить? — рассмеялся Вадим, но тут же нахмурил брови. — Не вздумай, понял?!
— Это еще почему? Потому что за твоими секретаршами нельзя приударять? — не унимался друг.
— Нет не поэтому, — мотнул головой Вадим, но продолжать не стал. Он и сам не знал, почему. Но от мысли, что друг может говорить серьезно, и что за долгие годы тому захотелось приударить именно за Милой, становилось так противно. Вернее, от этой мысли рождалась злость.
— Кажется, ты запал на эту малышку, друг, — спокойно, без тени издевки, проговорил Юрок, взял графин и наполнил рюмки. — Давай, за любовь, про которую так красиво поют в песнях.
— Не буду я пить за это, — даже не притронулся к своей рюмке Вадим. — Любви не существует, теперь я это точно знаю.
— Еще как существует. Просто ты свою еще не встретил.
Тут Вадим с ним не мог согласиться. В том, что любил Катю, никогда не сомневался, только вот не ожидал, что от любви этой останутся одни черепки. А вот откуда Юрок мог знать, существует та или нет, понятия не имел, да и не это сейчас было важно.
— Ладно, давай выпьем каждый за свое, — пока еще довольно трезво рассудил он, что без разницы за что пить, когда результат ждет один — похмельное пробуждение. — Сейчас вернусь, — поставил Вадим пустую рюмку на стол, испытав потребность выйти по нужде.
* * *
— С чего ты взяла, что он над тобой смеется? — уточнила Вика, когда на столе осталось четыре стопки текилы из десяти.
Подруга держала слово и после второй стопки не потянулась за третьей. Ну а Мила, выпив четыре, чувствовала себя еще довольно бодрой и трезвой, что слегка огорчало. Нет, конечно, появилась та бесшабашная веселость, когда море кажется по колено, но пока еще не получалось расслабиться по полной, а именно к такому результату она стремилась. Мешали мысли о Вадиме и вопросы Вики о нем же.
— С того, что при нем я веду себя как идиотка, — насупилась Мила, снова вспоминая в подробностях события сегодняшнего дня и смеющееся лицо Вадима. По-хорошему, он вообще должен злиться на нее, но и снисходительность и всепрощение порой могли обидеть разве что не сильнее.
— А по-моему ты все слишком драматизируешь, — отмахнулась Вика и принялась листать табло песен. — Никуда твой Вадим от нас не денется. Давай, ты мне лучше еще споешь…
Мила уже исполнила по просьбе подруги «Зеленоглазое такси» и «Ланфрен ланфра». Песни Боярского обе любили с детства, и у Милы хорошо получалось их петь. Прогорланили дуэтом «Падали две звезды», причем партия Пугачевой, как всегда, досталась Миле, потому как, видите ли, Вика не могла петь вторым голосом, слух не позволял. Этот спор у них тоже шел из детства, когда каждая хотела петь за Кузьмина. А теперь вот Вика искала что-то особенно лирическое, судя по ее бормотаниям.
Глава 15
Мила осушила пятую мескальерку и наконец-то почувствовала не только тепло в груди, но и хмель в голове. Впервые мелькнула мысль, что, пожалуй, она не так уж и боится сцены, что можно бы и спеть в большом зале. А что? Какая разница, кто ее слушает, если она все равно никого из них не знает. Только вот сначала посетит туалет, а заодно и еще раз взвесит по пути внезапно осенившую ее мысль.
— Вик, а где здесь туалет?
Подруга объяснила, куда идти, и велела возвращаться поскорее.
Кто бы мог подумать, что свернув из диско-зала в узкий коридор, ты окажешься совершенно в другом месте — в царстве граффити. Здесь ими пестрело все, даже пол и потолок. А дверь в дамскую комнату перемещала тебя в третий мир — чистоты и фаянса. И такие контрасты отлично смотрелись. Миле прогулка в туалет даже доставила эстетическое удовольствие.
