— Я тоже, — выпалила она и сразу же почувствовала, как краснеет. Теперь он подумает, что она обжора и не в коня корм. Хотя, так на самом деле и было — есть Мила любила и не поправлялась, даже когда злоупотребляла выпечкой (масляные песочные печенья считала верхом кулинарного искусства). Кроме того, ей до ужаса не хотелось выбирать себе блюдо самой. В ресторанной еде она не разбиралась и предпочитала положиться на чужой, более умудренный вкус.
Но реакция Вадима оказалась спокойной.
— Отлично, — кивнул он. — А пить? — тут же снова посмотрел на все еще красную Милу. — Я люблю запивать просто водой. Привычка с детства… Моя бабушка — мамина мама была с кавказскими корнями, и на столе у нас всегда стоит графин с водой.
— А я люблю колу, — вдруг призналась Мила. И поняла, что ей ни грамма не стыдно признаваться ему в любви к напитку, который большинство считает вредным. Она же колу с детства просто обожает, хоть и сдерживает себя в угоду бытующему мнению.
Ответить Вадим не успел — подошла Люба с блокнотом наготове.
— Выбрали? — с дружелюбной и очень натуральной улыбкой поинтересовалась она. Правда, интересовал ее исключительно Вадим, на Милу она даже не смотрела.
— Да, — вернул ей не менее широкую улыбку Вадим, и Мила почувствовала укол ревности. Ну вот, дожили! Она уже ревнует его к официанткам. — Нам, пожалуйста, два свиных стейка с вашим фирменным сложным гарниром, бутылку минералки без газа и бутылку колы. И корзинку сырных палочек. Пойдет вместо хлеба? — бросил он взгляд на Милу. На что она с готовностью кивнула, потому как тоже любила их.
Когда официантка-Люба удалилась выполнять заказ, не забыв предупредить, что придется немного подождать, пока готовится мясо, Вадим проводил взглядом ее обтянутую униформой фигуру (от этого Мила еле удержалась, чтобы не поерзать на стуле или кашлянуть, чтобы хоть так вернуть его внимание себе) и снова посмотрел на нее. С того момента, как только он взял ее за руку, Милу не покидала мысль, что их вынужденное общение тет-а-тет будет наполнено неловкостью. И сейчас, глядя в его глаза, понимая, что смотрит он на нее так просто и по-доброму, словно они уже сто лет знакомы, она поняла, что никакой неловкости не испытывает, что ей приятно и комфортно в его обществе, и темы для разговоров им искать не придется.
— Отгадай, о чем я мечтал в детстве?
Вопрос Вадима поставил Милу в тупик. Вот уж точно не ожидала, что именно с него начнется их разговор.
— Не знаю… — задумчиво проговорила она, ловя себя на том, что запросто его разглядывает, подмечая малейшие детали внешности. Да что уж там, она в очередной раз любовалась этим мужчиной, лишних раз убеждаясь, что он неотразим. — Хотели быть похожим на отца? — высказала она первое, что пришло в голову.
Почему-то ее предположение заставило Вадима нахмуриться. Правда сразу же выяснилось, что причина в другом.
— Мила, перестань мне выкать, — очень серьезно попросил он. И снова Мила поняла, что это не позерство с его стороны, не снисхождение, а он действительно хочет того, о чем просит. Вообще, для своего достаточно высокого положения в обществе Вадим вел себя довольно просто, со всеми общался на равных, в чем она уже не раз убеждалась. — Очень тебя прошу, — добавил для пущей убедительности.
— Хорошо, — улыбнулась она. — Забыла, извини…
— Ну и?.. Что скажешь? Есть еще версии, потому что первая твоя оказалась провальной, — уселся Вадим поудобнее и приготовился слушать.
— Я не знаю, — честно призналась она. Трудно было представить Вадима мальчиком из богатой семьи. Она могла примерно предположить, о чем мечтает брат — Сашка, но это же совсем другое дело. А Вадим, наверное, всегда относился к кругу золотой молодежи.
— О брате. Все детство мечтал о брате. Я же единственный ребенок в семье и всегда завидовал тем, у кого есть брат или сестра. Да, — усмехнулся Вадим, — я даже на сестру одно время был согласен, думал, сделаю из нее пацанку… — он задумался ненадолго, и все это время на губах его играла улыбка. Как же Миле нравилась его улыбка! Нежная, едва трогающая губы, но делающая черты лица сразу такими мягкими. И эти едва намеченные ямочки! Как же хочется к ним прикоснуться, а потом плавно скользнуть к губам, а потом прижаться к ним своими… — Мил, ты где? — донеслось до нее громкое и веселое. Только тут Мила сообразила, что опять унеслась в заоблачные дали.
— Что? Извини… — чуть не добавила «те», вовремя спохватилась. — …задумалась.
— Я спросил, как у тебя с твоими братом и сестрой складываются отношения?
— А откуда?.. Как ты узнал? — удивилась Мила. Неужели он наводил о ней справки?
— Прочитал в твоей анкете.
Ну да. Про анкету-то она и забыла. Он же смотрел ее личное дело. Тогда он знает про нее почти все. И про образование одиннадцать классов, и про отсутствие отца… Но вот что странно — Мила даже рада этому. Вообще у нее сейчас было удивительное чувство, что еще ни с кем ей не было так легко общаться. Мало того, с Вадимом хотелось делиться секретами. Только вот одного она ему не сможет рассказать — как целенаправленно охмуряет его по запланированной схеме. Эта мысль сразу же испортила настроение. Все же, это ложь, которая ей очень неприятна. Но она сознательно на нее подписалась и несет ответственность за все те поступки, что уже успела совершить.
— Я им скорее мама, чем сестра, — деланно рассмеялась Мила, чтобы прогнать тень неловкости, что родилась от последней мысли. — Слишком большая разница в возрасте, — развела она руками.
Так и было на самом деле. Сашка хоть уже и достаточно взрослый, но его еще воспитывать и воспитывать. А Ленка, так та сама всегда и всем радостно говорила, что у нее две мамы — одна настоящая, а вторая наполовину мама, наполовину сестра.
— А отец?..
— Отца у меня никогда не было, — слишком быстро и довольно резко ответила Мила. Вадим коснулся темы, которой она всегда старалась избегать в любых разговорах.
— Понятно, — кивнул он.
— Ты мечтал о брате, а я — об отце, — неожиданно даже для себя добавила Мила. Такого она не говорила даже Вике, никогда. Даже тогда, когда в тайне от всех считала ее отца и своим тоже. И вот сейчас, этому практически постороннему человеку она выболтала самое сокровенное. Почему? Что подвигло ее к этому?
Наверное, Вадим прочитал испуг на лице Милы, потому что вильнул чуть в сторону в разговоре, деликатно обходя тему отцовства. За что она была ему безмерно благодарна.
— Когда мне было десять лет, и я уже смирился с тем, что брата у меня не появится, нарисовался Юрок.
— Который?..
— Да, тот самый, — кивнул Вадим, правильно поняв ее вопрос. — Мы с ним как-то сразу сдружились и стали не разлей вода. Он и заменил мне брата.
Миле Юра сразу понравился. И не только внешне. Он ей чем-то напомнил Вову. Чем именно, она бы и не сказала. Но была в них в обоих какая-то обстоятельность, что ли. Безыскусственность. Они оба ничего из себя не пытались корчить, а просто были такими, какие есть. Ну и внешне друг Вадима был очень даже ничего, разве что не симпатичнее самого предмета тайного воздыхания Милы.
