Глупцом, по всей видимости, она назвала сейчас Калину.
— Он ведь твой брат. К тому же любит тебя. А ты?.. Ты любишь его?
Елена не спешила с ответом. Я же наблюдала за ее лицом. Казалось, на него наползает дымка, и сама она уносится куда-то очень далеко мыслями.
— Я уже забыла, что такое любовь… — Голос Елены прозвучал будто издалека. По телу пробежала дрожь, словно раздавался он из-под каменной могильной плиты. — Я даже забыла его лицо. А ведь любила… До смерти…
Тут меня осенило, что говорит она вовсе не о брате. Кажется, слово «любовь» всколыхнуло совсем другие воспоминания в ее душе и открыло старые раны. Столько боли было сейчас в голосе духа.
— Я любила его больше жизни и готова была пожертвовать всем. А он… он выбрал другую, ради которой и лишил меня жизни.
— Расскажи мне, — дрогнувшим голосом попросила я. — Расскажи мне все.
Я преследовала двойную цель. Возможно, чем черт не шутит, Елена осознает, что встала не на тот путь после смерти, решив мстить. А еще я страстно желала услышать правду, узнать тайну моего отца или родителей.
— Сначала все было хорошо, — продолжила она, а я даже боялась дышать громко, чтобы не спугнуть момент откровения. — Казалось он тоже любит меня. Такой одинокий, ни зверь и ни человек. Вынужденный вести жизнь отшельника… И я — всеобщая любимица, дочь главы могущественного клана. Мы притянулись как две противоположности и дополняли друг друга. Я готова была ослушаться всех, лишь бы только быть с ним. А потом появилась она!..
Голос Елены зазвучал громче. В нем отчетливо проступила злость. Но кажется, она не собиралась останавливаться, решила рассказать мне все.
— Ты похожа на нее, больше чем на него, — выплюнула она, прожигая меня злобным взглядом.
Значит, мои догадки были верны, и в роли соперницы выступила моя мама.
— А брат твой сказал, что я похожа на тебя, — не выдержала я.
— Ах это!.. Это всего лишь заклятье, — махнула она рукой, словно речь шла о чем-то обыденном, а не чудесном избавлении меня от очков и, пусть не явным, но заметном внешнем преображении. — Наше внешнее сходство — лишь дань тому, что ты в ответе за грехи своего отца. Именно тебя я выбрала жертвой, и часть меня перешла в тебя. Он отнял жизнь у меня, а я у тебя ее заберу. Но чтобы чувствовать тебя, как себя, я вынуждена была передать тебе частицу своей души.
Как ни странно, но внимание мое заострилось не на возможно скорой смерти, а на том, что теперь я поняла причину этих видений. Они принадлежали той части духа, что поселилась во мне. Странно только, что в них я не видела отца. Наверное, даже себе Елена запрещала о нем думать.
— Она потерялась в лесу, и он спас ее от верной смерти. Привел в свое жилище и сделал игрушкой для удовлетворения мужских плотских утех.
Вот тут у меня похолодело в груди. Что она хочет сказать? Что мой папа издевался над мамой, насиловал ее?!
— Пока все обстояло так, я не препятствовала, хоть уже тогда ненавидела ее. Но видеться мы могли редко, а ему была нужна женщина. Все изменилось, когда однажды я увидела ее хозяйничающую у него во дворе. Она делала это с улыбкой и слабо походила на жертву. А когда он вернулся из леса израненный, подранный другими медведями, то не я зализывала его раны, а она! — выкрикнула Елена, и свет вокруг нее вспыхнул ярким сполохом. — Он обещал отпустить ее, как сойдет снег, но не сделал этого, — совсем тихо добавила она и замолчала на какое-то время.
Я же снова думала о другом, совсем не о трагедии влюбленной медведицы, а о том, что никогда в жизни не поверю, будто мой отец мог вот так вот взять и убить ее, только за то, что в ней взыграла ревность к сопернице. Совсем страшно стало от мысли, что все могло сложиться по-другому. Что если Елена убила бы маму? Нет, такого я даже представить себе не могла.
— Он защищал свою любовь, — твердо произнесла я. Как бы она ни старалась выставить злодеем отца, перед собой видела только одну озлобленную особу — ее. — От тебя…
— Все это было давно, — устало отозвалась Елена без тени раздражения. И снова я усомнилась, что передо мной не живой человек, так естественно у нее это получилось. — Месть свершится, и я буду отомщена.
— Не все тут на твоей стороне! — повысила я голос невольно. Страх снова заполз в душу, и только так я могла прогнать его. — Даже твой сын! Лука не допустит, чтобы со мной случилось что-то плохое. И Калина тоже! — внезапно осенило меня.
— Калина? — усмехнулась Елена. — Да, кажется он запал на тебя по серьезному. И мне даже немного жалко его. Ведь ты останешься холодна к нему, как велит заклятье, несмотря на все уловки брата тебя обольстить. Ничего! — тряхнула она головой. — Скоро это уже будет не важно. А у Калины все пройдет.
Тут Елена встала из кресла и потянулась. Высокая, гибкая, стройная… Сейчас она мне напоминала кошку, что крадется к жертве. Точно так же крадучись Елена приближалась к моей кровати. Мне же ничего не оставалось, как теснее вжаться в подушку.
— Что же касается Луки, то ты на правильном пути. — Она хищно улыбнулась и опустилась на край кровати. Машинально подметила, что матрас под ней не промялся. А вот запах ландышей стал удушливым и настолько концентрированным, что у меня даже заслезились глаза. Да и смотреть на переливающуюся всеми цветами Елену вблизи было тяжеловато. — Он покорил твое сердце, да и могло ли быть иначе… Лука добрый и нежный мальчик. Когда-нибудь он станет любящим и заботливым мужем…
Уж точно пошел не в тебя! — мелькнула шальная мысль. И к чему это она, интересно, ведет?
— Но ты его не интересуешь.
— Это неправда! — выкрикнула я и подалась вперед, но тут же была отброшена силой обратно.
Что бы она ни говорила, я не поверю. Стоило только закрыть глаза, как я отчетливо представляла себе Луку и то, каким он был в нашу последнюю встречу. Не на приеме, нет, когда он отдавал дань вежливости и обхаживал гостью, а тогда, когда вручил мне план побега и спасал из лап Гордея.
— Глупышка! — рассмеялась Елена. — Хочешь видеть его прямо сейчас? — вкрадчиво спросила.
Упрямо закивала, хоть и ох как не понравился ее прищур.
Не произнося больше ни слова, Елен провела у меня перед глазами рукой. И тут же словно передо мной распахнули дверь, позволяя заглянуть в другую комнату — ту самую, где я не так давно была с Лукой.
Он виртуозно играл на гитаре. Звуки чарующей музыки наполняли комнату. Только сидел Лика не в кресле, как тогда со мной, а на полу возле кушетки, на которой в вальяжной позе возлегала красавица Елизавета. Она ласково гладила его по голове, запуская пальцы в его каштановые кудри. Губы ее подрагивали в улыбке, а глаза блестели от удовольствия и возбуждения.
Вот Елизавета во власти порыва склонилась к лицу Луки и припала к его губам. Музыка оборвалась на самой высокой ноте, гитару отложили в сторону. Он с жаром ответил на поцелуй, а потом принялся покрывать поцелуями ее лицо, шею, грудь, едва прикрытую тонкой тканью блузки. Елизавета откинула голову, позволяя ему идти дальше… А потом все закончилось. Да и сквозь слезы, застилающие глаза, я уже плохо могла видеть.
