Северянин нес на руках, прижимая к груди, как ребенка, принцессу, закутанную в пропахший дымом плащ. Капюшон сполз с головы Литии, золотые волосы растрепались и потемнели и свисали почти до колен Оттара неопрятными прядями. Измученная принцесса спала. И спала уже довольно давно — все два часа, пока Оттар нес ее на руках. Путники переночевали в лесу, и наутро золотоволосая вдруг почувствовала, что просто не сможет продолжать путь — накопившаяся усталость и тревоги недавнего происшествия истощили ее силы. Она просила болотника о дне отдыха в лесном лагере, даже пыталась ему приказывать, но Кай оказался неумолим. Он и слышать не хотел ни о какой задержке в пути. Спор разрешил верзила-северянин, предложивший принцессе себя в качестве транспорта. Удивительно, но, прошагав два часа по лесу, Оттар даже не слишком запыхался, хотя, помимо Литии, тащил на себе еще и свой топор, укрепленный за спиной петлями из конских уздечек.
Услышав голос северянина, принцесса открыла глаза.
— Что случилось? — хрипловатым спросонья голосом спросила она. — Что вы видите, сэр Оттар?
— Я-то? — жмурясь на яркое полуденное солнце, переспросил Оттар. — Я вижу, ваше высочество, здоровенные куски свинины, подрумянивающиеся на решетке очага. Вижу печеные яблоки, вареную кукурузу, горячие — только из печи — лепешки и холодное пиво в запотевшем кувшине… Нет!.. Лучше — в запотевших кувшинах. Или того лучше — в погребной бочке в два обхвата шириной.
— У тебя отличное зрение, брат Оттар, — меланхолично заметил болотник. — Я вижу только захолустный городок, жителям которого не хватило денег, сил и желания на возведение городской стены. А вот чего не вижу, так это пары золотых гаэлонов, которые можно обменять на все то, о чем ты так сладко вздыхаешь.
Оттар только хмыкнул.
— Подумаешь! — сказал он. — Главное, чтобы в этой дыре обнаружился более-менее приличный трактир. А уж об остальном я позабочусь. Ну что? Двинулись дальше?
— Вы можете отпустить меня, сэр Оттар, — протирая глаза, предложила Лития. — Я, кажется, смогу дальше идти сама.
Уверенности в ее голосе, однако, было маловато. Поэтому северянин поспешил уверить принцессу, что нисколько не устал и сможет пронести ее высочество до самого городка.
Путники спустились к дороге и зашагали по ее мягкой пыли. Лития уже не спала. Удобно устроив голову на широченном плече северянина, она рассеянно поглядывала по сторонам. Изредка взгляд ее останавливался на тонкой фигуре болотника, идущего впереди с большим тюком на спине. С того момента, как Кай расправился с чернолицыми, прошло уже больше суток, и Лития заметила, что юноша все это время был неразговорчив… кажется, погружен в раздумья. Принцесса догадывалась, с чем связано такое настроение болотника. И сейчас, когда усталость почти отпустила ее, она решила заговорить с рыцарем.
— Сэр Кай! — позвала принцесса.
— Да, ваше высочество, — немедленно откликнулся Кай, остановившись на один удар сердца, чтобы северянин с Литией смогли догнать его.
— Сэр Кай… Я чувствую, вы чем-то встревожены.
— Я не встревожен, — не обдумывая свой ответ, сразу сказал Кай. — Я… размышляю. Я думаю над тем, не ступил ли я на неверный путь, предав смерти чернолицых; не нарушил ли я Кодекс болотных рыцарей?
— Нашел о чем страдать, — встрял Оттар. — Зарубил Тварей — туда им и дорога.
— Я согласна с сэром Оттаром, — сказала принцесса, вглядываясь в напряженное лицо болотника. — Вы ведь согласились с тем, что и люди могут становиться Тварями. Вы ведь, сэр Кай, сами рассказывали о том случае с семейством оборотней.
— Да, — ответил юноша. — Но в случае с оборотнями не может быть никаких сомнений. Природа таких явлений давно изучена и общеизвестна. Человек, зараженный отравленной слюной оборотня, утрачивает право считаться человеком. Он может думать, сострадать, любить, ненавидеть — испытывать все чувства, доступные людям, но, когда полная луна позовет его убивать, он будет убивать.
— Чернолицые — еще более Твари, чем оборотни, — задумавшись на минуту, заявила принцесса. — Им-то человеческие чувства неведомы. И убивают они не в какое-то определенное время, а всегда, всю свою жизнь. Они живут чужими смертями.
— В том-то и дело, — проговорил Кай, не успела Лития замолчать. Видимо, над тем, о чем она говорила, он уже размышлял. — В том-то и дело, что получается, в ком-то Твари больше, а в ком-то меньше. Это неправильно. Тварь — она и есть Тварь. У нас не существует мерила, по которому можно определить: дотягивает то или иное создание до Твари или нет…
На это принцесса не знала, что сказать. Она глубоко задумалась, закусив нижнюю губу.
— Вот развели канитель, — искренне удивился Оттар. — Ты чего, брат Кай? Больше, меньше… Надо как-то… это… попроще. А то и до беды недалеко… Вот был у меня дядя, отцов то есть брат. Ханасом Красноруким его звали. Славный был воин! Лет в двадцать уже имел свою шнеку. Правда, он ее не строил, а отбил в бою у Тиллета Толстобрюхого, но это уже другой разговор… Так вот, тот Ханас тоже постоянно обо всем задумывался и прикидывал: так или не так, эдак или не эдак. Эта привычка у дяди появилась, когда ему в одном прибрежном поселке, где он с дружиной высадился, чтобы немного провианту и баб подзапасти, голову шестопером проломили. Вот и думал-думал он, никогда ни в чем уверен не был, каждый раз, прежде чем что-то предпринять, обмозговывал дело с разных сторон. А однажды вошел на шнеке в незнакомый фьорд, и случилась навстречу скала из-под воды. Дядя Ханас принялся прикидывать, слева скалу обойти или справа, — думал, пока в эту скалу не врезался. Шнека дала течь. Гребцы и воины в воду попрыгали. До берега-то все благополучно доплыли, да только их там ждали уже… родичи Тиллета Толстобрюхого. Ну а дальше понятно… Воинов на прибрежных камнях порубали, гребцов из воды баграми выловили, как белуг, — и в цепи. А Ханас с Тиллетом сошелся в поединке. И Толстобрюхий ему разумную его головушку топором-то надвое раскроил. Вот так-то бывает, брат Кай…
— Я тут вот о чем подумала, сэр Кай, — медленно заговорила принцесса Лития. — Мы знаем, что такое Тварь. Правильно?
— Твари — нелюди, несущие вред людям, — сформулировал болотник. — Верно, ваше высочество. Я внимательно слушаю вас.
— Мы знаем, что такое Тварь, — закончила Лития, — но знаем ли мы, что такое человек?
— Ну вы даете! — расхохотался Оттар. — Договорились! Что такое человек?! Да это же и ребенку несмышленому понятно!
— Если для вас это так просто, сэр Оттар, — сказала принцесса, все еще сидящая на руках у северянина, — тогда потрудитесь дать ответ.
Северный рыцарь хмыкнул.
— Человек, — бодро начал он, — это… — Тут верзила осекся, нахмурился и зашлепал губами: — Это… Который… Ну…
Лития звонко рассмеялась. Через силу улыбнулся и Кай.
— Да что вы сбиваете-то! — осердился Оттар. — То есть, ваше высочество, я не про вас, я про брата Кая. Человек — это… А то вы не знаете, что такое человек? Башка, два уха, ноги-руки, пузо… и другое всякое — вот вам и человек.
