— Что делаешь?
— Читаю.
— Что?
— Дорошевича. Сахалин. Слышал, остров Сахалин?
— Так это ж полуостров.
— Давно сижу. Может, уже и дамбу построили.
Страна ждала героев, пизда рожала дураков.
— Десять лет забот не знал. Работал спокойно, нормально. Семьей обзавелся, не поверишь. Жена, дети, тихая, спокойная жизнь.
— И что же случилось?
— Один работал. Понимаешь? Один. А тут черт дернул, обзавелся подельниками, пропади они пропадом. То есть со всем арестантским уважением, и подогрею, и помощь окажу, но если бы не они… твари, прости господи! Матерюсь, видишь, от нервов в Великий пост, если бы не они, так бы и жил спокойно. Что за людишки? Дрянь людишки.
Следователь вошел в суд стремительно, с бравым и гордым видом победителя. Явно слышалась барабанная дробь. Казалось, в руке его блещет обнаженная шашка, а сзади веют победные прокурорские знамена.
Через три часа допроса из зала суда выходил мужчина, постаревший лет на пять, с явно обозначившимися мешками под глазами. Шашка потускнела и, как пластмассовая после нагрева, погнулась. Знамена уже не развевались, а старыми тряпками волочились шлейфом. Барабаны не выдавали дробь, а неритмично брякали невпопад.
Да, не привык еще следователь, чтобы его допрашивали, не в своей тарелке чувствовал себя. Одно дело — безнаказанно задавать вопросы арестованному и совсем другое — отвечать на них и, тем более, отвечать за них.
А что он, собственно, сделал? Сначала пили в клубе, потом переместились в другой, потом — в третий. Не хватило. Под утро допивали в скверике. Мимо шли двое. От полноты души или от полноты алкоголя, подогревавшего душу, переполненную добрыми чувствами, Санек предложил прохожим выпить. Те отказались. Санек начал настаивать. Видно, разница в ощущениях была велика, Санька послали, грубо, обидно. Эмоции захлестнули душу, затмило гневом глаза, и Санек ударил ногой. Сильно. Человек упал и умер. Потом, при вскрытии, обнаружилось, что умер прохожий не от удара ноги, а от падения. Голова ударилась о край бордюра, и череп раскололся.
Как взяли? Просто. Рядом мент в штатском возился с автомашиной, а при нем было оружие. Так и взяли.
Какая-то жуткая аутентичность. Слушают и не слышат. Смотрят и не видят. Думают и не додумывают. Делают, и не получается.
Раньше я думал, что это я ограничен. Чушь! Теперь глаза открылись. Если сравнивать с окружающими, я велик. Ну такие кругом дубы!
Вот уже и ногу отрезали, так нет, не верят, что отрезали совсем. Может быть, еще пришьют или отрастет сама как-нибудь. Нога! Отрастет! Как хвост у ящерицы!
— …а работа будет простая: 500 доляров в месяц, секретарь, штат работников, служебная машина, две поездки за границу в год. Чехия — Карловы Вары и Крым — Украина… Работать надо 10 часов в неделю.
— А делать-то что?
— Основной твой продукт — это подпись.
— Как, то есть?
— Пятьсот баков в месяц на свободе. И столько же плюс двадцать процентов при, так скажем, форс-мажоре.
— Как это?
— Спокойно, все под контролем. Форс-мажор — это только 159 УК РФ. Правда, часть третья, но выход по УДО. Срок восемь-десять лет. Но! Спокойно! Все под контролем. Сидишь на спецу. Передача один раз в месяц — тридцать килограмм и два ларька на пятьдесят баков каждый. В месяц. «Ноги» — раз в три месяца, в них входит четыре литра спирта, один телефон, «сименс С35», вся мелочь плюс одежда по сезону, куртки, кроссовки и прочая лабуда. При заключении договора учишь свои первые, вторые и последующие показания. И конечно, наизусть — явку с повинной и «чистуху».
— Что учу?
— «Чистуху» — чистосердечное признание. То есть помощь следствию и т. д. Статья 64 УК РФ — смягчающие обстоятельства. Адвокат будет у тебя от Падвы. Ха-ха. Шутка.
— Маловато будет. А бабы? Гулянки там?
— Чего? Ну ты даешь! Мало! Ну ты хам. Трахать можно секретарш и сотрудниц — дешевле будет. Мало, ты подумай. «Ноги» — сто зеленых в месяц. Хорошо, бабу тебе раз в полгода, это восемьсот зеленых.
— А че так дорого?
— Как это дорого? Четыреста судейскому караулу и четыреста самой бабе. Кто же к тебе в «конвоирку» поедет трахаться за дешевле? Где же такую дуру найдешь? Потом, УДО денег стоит. Вокруг тюрьмы бегай, с «кумом» договаривайся. Коммерческий этап от тюрьмы до зоны — заплати ГУИНу. Рязанская зона — Мервино, тоже денег стоит. А в Зеленограде цены вообще запредельные.
— Все равно мало.
— Родной! Так их же, эти деньги, еще украсть надо. Они что, думаешь, на дороге в мешках валяются? Годика три поработал, потом пятерик посидел, еще поработал, посидел — и все, на пенсию. А так вышел, если с умом — тысяч шестьдесят американских у тебя чистыми лежат.
— Сто тысяч чистыми у меня лежат.
— Щас. За сто тысяч тебя проще убить. И дешевле и надежнее. А тут и деньги тебе сохраняй, и вокруг зоны бегай, и с тюрьмой договаривайся, и, главное, сиди переживай, что ты свои показания плохо выучил.
— А если я возьму и сдам?
— Кого?
— Тебя, например.
— Во дурак! Сдашь и дальше что? Бесплатно будешь сидеть? Даром? Гратис?
— Чего-чего?
— «Гратис» по-итальянски «бесплатно». На халяву, значит. И что? Бесплатно вшей на общем корпусе кормить будешь? А зона в Мордовии, где вечнозеленые помидоры на первое-второе, а на третье — пиздюли от охраны и товарищей по зоне за то, что своих сдал? Менты деньги тебе платить не будут. И где ты в системе денег возьмешь? Нет, ты меня холить будешь, лелеять и переживать за меня. Я твои средства к жизни, твое настоящее, будущее и твоя безбедная старость. А если потребуется, то похороню на приличном кладбище: Ваганьковское или Останкинское. Конечно, не Новодевичье, но и ты, извини, не миллиардер. Все по средствам.
Ты же подумай: ты ничего, ничегошеньки не делаешь, только документы подписываешь и все! Арестовали, сумку дежурную взял, а в ней все уже по уму подобрано — и поехал на шконке валяться, форс-мажор отрабатывать. Всех делов — в показаниях не попутаться. И сиди себе «страдай» от «кабана» до «кабана».
— Как?
— Ну, от передачи до передачи.
— Надо подумать.
— Думай, считай. Все равно с твоими способностями лучше работу не найти. Мог я, конечно, такое предложение Дусту сделать, но он таджик, а это значит, операцию ему нужно делать полную, косметическую. И еще делать из него глухонемого.
— Зачем это?
— Так он как рот откроет — святых выноси. А у тебя все при всем. Сплошное точное попадание и экономия на операции. У тебя, кстати, подпись хорошая?
— Нормальная.
— Нет, дружок, ты покажи. Это ж основной твой продукт производства. Показывает.
