А на вопрос, не пугают ли меня повышенные производственные нагрузки, призналась:
— В вашем присутствии меня уже ничто не испугает.
Директор покивал зачесанной волосами лысинкой у меня под носом и гордо удалился, пообещав на завтра прислать за мной лимузин.
К заведению под романтическим названием «Нефертити» мы прибыли ближе к полуночи. Макакий Ананасыч, так я окрестила про себя щуплого клиента, подождал, пока перед ним откроют дверь лимузина, выбрался наружу и пафосно подал мне руку. Слегка смущаясь, я вылезла из машины. В идеале это должно было выглядеть элегантно и непринужденно. Но лабутены и большая грудь сделали свое черное дело. При наклоне восьмой размер резко качнул меня вперед, тогда как ноги, на мгновение забывшие о предках, копытивших дикие прерии, замерли в нерешительности. Ну а что вы хотели? Вы когда–нибудь пробовали элегантно покинуть машину на лыжах с привязанными к груди арбузами. Здесь следовало бы сделать пометку: не повторять, работают профессионалы. Но, думаю, даже им такое не по плечу.
Но я не упала, нет. Героическими усилиями удержалась на ногах. Потому что падать было особо некуда, либо на заплеванный асфальт, либо на хлипкого директора. Знаете, испачкать красивое платье или провалить операцию не хотелось. Шеф ясно дал понять о важности задания.
Появление Макакия не вызвало никакого интереса у страждущих перед заведением тусовщиков, над которыми клубился сигаретный дым. А вот мое крутое пике произвело эффект разорвавшейся гранаты. Толпа подалась назад и расступилась аки море перед Моисеем. Даже охранник на входе вытянулся по струнке и отдал честь (правда, немного потрепанную, поэтому я ее не взяла). Он посмотрел на меня снизу вверх и трясущимися руками открыл двери.
В клубе нас встретила громкая музыка, прицельно бьющая в нижние чакры, хаотичные всполохи разноцветных огней, коллектив дрыгающихся на танцполе отдыхающих и моднявый администратор. Мы шли под руку, но различная весовая категория делала меня похожей на мамочку, которая впервые вывела сыночка в свет. Люди у барной стойки с интересом поворачивали головы. А администратор заметался между нами, не зная кому отдать предпочтение, пока Макакий не вытащил из кармана пухлый кошелек.
Директор гипермаркета сунул опешившему распорядителю пластиковую скидочную карту клиента своего магазина и гордо прошествовал мимо. Надеюсь, что чаевые я не получу просроченным печеньем или туалетной бумагой.
Тем временем, администратор пришел в себя и засеменил следом, репликами указывая дорогу. Мы продефилировали мимо шумного зала и попали в коридор с многочисленными дверями. Толстый ковер под ногами, вытертый в нескольких местах, намекал на то, что сезон ходьбы на лыжах еще не открыт. И я внимательно смотрела под ноги, поэтому толком не заметила, в какую из дверей мы вошли.
Внутри царила темнота. Затем вспыхнул свет и со всех сторон в нас полетели конфетти и серпантиновые ленты. Раздались нестройные крики, сменившиеся тихим шелестом вздохов. Какого хрена, хотелось мне знать, я же не надела то красное платье.
Первым опомнился ближе всех стоящий усатый толстячок с седоватой шевелюрой:
— Акакий Афанасьевич, проходите, присаживайтесь. Ваше место во главе стола давно вас ждет.
— Это, — кивнул на меня Макакий, — а, кстати, кто ты?
Я вспомнила, что так и не успела представиться.
— Изольда, — первое, что пришло в голову. Имя Маша как–то не подходило обстановке.
— Это Изольда, моя подруга, — представил меня директор, — а это моя банда.
Он махнул в сторону столпившихся сотрудников. Судя по ценам в гипермаркете, он сказал чистую правду. Я даже его зауважала немного за честность.
Макакий чинно проследовал к столу, заставленному в центре всевозможными бутылками. Больше всего здесь было пива самой разнообразной крепости. Затем несколько бутылок дорогого марочного вина и любимый шефом коньяк, а так же запотевшая водка и шампанское в ведерке со льдом. Из закусок вазы с фруктами и скромные нарезки колбасных изделий. Гости явно планировали напиться.
Стулья вокруг квадратного стола стояли с трех сторон, и директор занял место напротив свободной стены, где висел огромный экран. Комната оказалась оборудована караоке, и я понадеялась, что петь мне не придется. О вокальных данных Мурзикова тела я знала не понаслышке. Все уже расселись по местам, а некоторые даже умудрились махнуть по стопочке для разогрева.
— Изольда, что же вы, — вывел меня из задумчивости незнакомый голос, — проходите, не стесняйтесь.
Говорила пожилая женщина с внушительным начесом над морщинистым лицом, сидящая неподалеку от Макакия. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что обращается она ко мне. И если к телу я давно привыкла, то к новому имени еще нет. Директор, как настоящий джентльмен, придержал стул, пока я усаживалась слева от него. И даже налил мне шампанского. Он успел расстегнуть пиджак и ослабить узел галстука, под которым угадывался скромный холмик пузика. Его бастионы требовали серьезных вложений, что казалось очень странным при наличии целого магазина еды. Даже присутствующие здесь сотрудники выглядели не в пример здоровее и крепче. Возможно, неустанная забота о хлебе насущном, мешала Макакию наслаждаться этим самым хлебом.
Он поднял бокал, и все повернулись к нему, перестав жевать и болтать.
— Я рад, дорогие мои, — важно сказал именинник, — что в этот знаменательный день, вы все здесь. Со мной. Нет, я по–настоящему счастлив, что могу разделить с вами хорошее и плохое. Кстати, а где наш бухгалтер — Маргарита Давидовна?
— У нее возникли срочные дела, — ответил усатый, — Кажется, ребенок заболел.
— Она давно на пенсии, какие дети? — усомнился Макакий. — Как всегда, трусит в такой ответственный момент. Надо будет лишить ее премии за прошедший квартал.
— У нее кот подавился рыбьей костью, — заступилась за бухгалтера моя соседка. Крашеная блондинка в откровенной блузке на пышное тело, — и она его к ветеринару повезла.
— А, кот — это святое, — успокоился директор. — Тогда пусть увольняется и нянчится со своим котом сколько угодно.
— Акакий Афанасьевич, — вмешался в беседу тощий жилистый мужчина средних лет с окраины стола. Вид он имел такой, что закрадывались сомнения в его трезвом образе жизни, — а когда будем просрочку разгружать?
— Тише, ты, бестолочь, — шикнула на него блондинка, — мы здесь не для этого собрались.
Она выразительно покосилась на меня. И мне пришлось не менее выразительно делать незаинтересованный вид.
— А мне сказали, — хриплым голосом начал жилистый. Но вздрогнул и смолк. Подозреваю, что получил тычок под ребра от соседа.
— Давайте, не будем о работе, — громогласно предложила грудастая дама бальзаковского возраста с другой стороны стола. Голос звучал ласково, зато взгляд свирепо уперся в болтливого грузчика.
— Я — за! — проголосовал Макакий и, наконец, осушил бокал.
