– Копайте, ребята, копайте, они на прорыв скоро пойдут!
Власьев торопил бойцов, лопаты выбрасывали землю из засыпанных траншей, где раньше их же дивизия и держала оборону. Вот только теперь роли переменились и фронт повернут на восток, к восходящему солнцу, а не на запад. Кругом стреляли – у горящих машин в лощине красноармейцы добивали немцев, на многих из которых виднелись белые повязки бинтов. Судя по всему, для немецких тыловиков прорыв оказался неожиданным, и теперь уже шел захват богатых трофеев. Добивать раненых – последнее дело, и Власьев решил успокоить взбешенных боем стрелков, что в ярости пустили в ход граненые русские штыки.
– Не торопись, командир, – на плечо Власьева легла тяжелая ладонь сержанта Демина, того самого донца, что вывел второй взвод из этих мест девять дней тому назад. В такие минуты они общались по-казачьи, на «ты», как и говорят испокон веков между собой станичники, и не важно, были ли одни казаками, а другие атаманами. – Парни в своем праве! Ты сам в дот сходи, посмотри, что эти твари с нашими ранеными сделали!
Лейтенант без слов пошел к бетонной коробке с черными потеками копоти. Приблизившись, он почувствовал сладкий тлен смерти с привкусом горелого мяса. Внутри лежали маленькие куколки, страшные и почерневшие. От пламени и жара человеческие тела съеживаются, и на них сейчас смотрел с закипающей яростью казак.
– Вот как значится… Колючей проволокой связывать и огнеметом жечь живьем?! Хорошо, твари, мы запомним. – Власьев отвернулся, вытер рукавом гимнастерки выступившие на глазах слезы. И медленно пошел к пулеметам, хотя сам желал сейчас одного – взять в руки винтовку, примкнуть к ней штык и пойти вершить справедливую месть…
Командующий 11‐й армией генерал-лейтенант Гловацкий
Псков
– Очень большие потери в самолетах, Николай Михайлович, особенно в штурмовиках! Мы уже потеряли больше половины «чаек», почти все «бисы», осталось всего шесть Ил‐2.
– Кто больше наносит нам урона – зенитная артиллерия или вражеские истребители?
– Примерно поровну. – Крепкий генерал-майор с голубыми петлицами ответил сразу, без всякого раздумья. – Но «мессершмитты» часто добивают наших «подранков». Специально караулят момент…
– А что хотели, Александр Александрович, чтобы «худые» крыльями от радости покачивали и бипланы до аэродромов сопровождали?! И сосиски со шнапсом предлагали?! Я не летчик, но основные цели войны что в воздухе, что на земле заключаются в уничтожении врага! Любым способом, причем выбирать наиболее эффективные! И обязательно добивать «подранков» – или в благородство играть с этими ублюдками?! Не мы на них напали, так что пусть пеняют на себя!
Гловацкий чуть поморщился, открыл папиросную коробку – генералы дружно задымили. Николай Михайлович усмехнулся – в отличие от будущих времен здесь как-то не заморачивались проблемами вреда курения. А что такое антиникотиновая кампания, не смогли бы представить даже в самом кошмарном сне. Вообще в Москве XXI века все курильщики, вместе взятые, за год дыма меньше выпустят, чем автотранспорт за один час знаменитых пробок. Но крайними власти делают любителей табака, хотя куда больший вред несет технический прогресс. Да уж, попробовали бы депутаты ВЦИК закон суровый о борьбе с курением принять, заставить товарища Сталина и прочих наркомов не курить на рабочем месте?! Сами не покурили точно бы уже, и в экологически чистом воздухе тайги, без всяких там папирос, колбас с мясом – вреден для здоровья холестерин, бодро валили сосны топорами. Физический труд на свежем воздухе явно полезен был бы для народных избранников той, будущей, России. Да и смотрели они на войну только по телевизору или в сериалах, а сами этого варева не хлебали никогда.
На войне без табака трудно неимоверно, никак не обойтись – он стресс снимает постоянный, чувство голода притупляет и запах смерти отбивает, сладкий и приторный этим жарким летом. Тут и некурящий закурит, когда своих товарищей, с кем краюху хлеба делил и с одной фляги теплую воду глотал, будет в могилу укладывать, да не целых, а осколками посеченных да взрывом разорванных.
Николай Михайлович неожиданно задумался – здесь он часто видел командиров и политработников с депутатскими значками Верховного Совета на гимнастерках, они воевали и погибали так же просто, как те люди, что их избирали. Не прятались сами и детей своих от фронта не укрывали – такое бы просто в голову никому не пришло! Не страх перед «всемогущим» НКВД, а позор – вот что реально осознавалось. Дети нынешней элиты, «мажоры» попросту говоря, не в Лондоне ошивались, не на «эмках» по городам гоняли, в бой сейчас идут. Где-то под Лепелем сын Сталина Яков в плен попал, а он батареей командовал. И Тимур Фрунзе в воздушном бою погибнет, и многие другие головы сложат.
А в той России псевдоэлита определяется не по готовности сражаться и умереть за свою страну, лишь исключительно по своим доходам и толстому кошельку. Сыновья такой «элиты» не погибали в Чечне или далекой Сирии, не отдавали за Родину самое дорогое – жизнь, не служили ей, а токмо своим своекорыстным интересам жизни других людей подчиняли. Потому и подбор депутатов в Думу соответствующий – как раз законы принимать, чтобы свое положение в обществе упрочить. Курить нельзя, это вредно, работать можно дольше, лет так до 70‐ти, а кушать только «макарошки», они так полезны для здоровья, ну очень питательны, а главное, вполне доступны при откровенно нищенских зарплатах и пенсиях современных россиян, живущих в будущих благословенных временах капитализма.
Какая заботливость о собственном народе у его «истинных радетелей» – прямо слезу прошибает!
– Сейчас стараемся наносить удары только большими группами, немцы не успевают среагировать! Выделили четыре эскадрильи наиболее хорошо подготовленных летчиков – поставили задачу истреблять самолеты врага где только можно! Вести «свободную охоту», караулить у немецких аэродромов взлетающие или садящиеся самолеты, проводить налеты на автоколонны, где нет прикрытия зенитками. А также осуществляем…
Новиков говорил уверенно, в голосе звучала решительность – молодым генералам, в авиации их большинство, вообще свойственно быть волевыми, не знающими никаких сомнений, уверенными в своих силах. А Гловацкий только удивлялся, не подавая вида – какая косность у этих парней?! Парами летать истребителям они давно предлагали, как и врага большими группами бомбить. И единое командование ВВС впервые появилось именно здесь, на Ленинградском направлении, и роль радио прекрасно понимали – вот только сейчас на Як‐1 рации вообще не устанавливали, а на ЛаГГ‐3 только на одном из трех, и то в лучшем случае. Пилотов, хорошо обученных, немало в строю – только используют их крайне нерационально. Бомбить врага группами по 3—4 СБ или ДБ‐3 ф, в особых случаях эскадрильей и не больше – а кто такой приказ отдал, не Генштаб ли? И прикрытие наземных войск заключается не в постоянном над ними барражировании группами – «утюжить воздух», так эти полеты называют. Число вылетов растет, а толк?
От бомбардировки войск три-четыре «ястребка» не спасут, только сами понесут потери, но главным образом на это уходит драгоценное топливо и бесплодно расходуется не такой большой моторесурс сложных авиационных двигателей. Да, вылетов много, вот проку с них нет, будто по бухгалтерским книгам войну ведут.
