– Я дома, – сказала я, чувствуя, как сердце начинает колотиться все быстрее. Мэл никогда не говорила таким голосом. Никогда. Даже когда девятилетний Ро упал с велосипеда и сломал локоть. Даже когда мистер Коэн признался, что изменял ей. На одной из наших встреч в сарае Ро пересказал мне обрывки разговора, которые услышал той ночью. Мэл тогда разговаривала тихо и спокойно, полностью держа гнев под контролем.
Случилось что-то очень, очень плохое.
– Ладно, так он с тобой? Роуэн у тебя? Я пыталась сказать им, что вы с ним должны быть вместе. Они говорят, он ехал по дороге в сторону трассы. Но зачем ему ехать на трассу? Он ведь с тобой.
До меня начал доходить смысл ее слов. Роуэн.
Не Люк, а Роуэн.
С Роуэном что-то случилось.
Ро должен был ехать в сторону трассы, если хотел догнать Люка, если собирался следовать за ним до общежития.
У меня все пересохло во рту. Живот противно заныл.
– Они сказали, у него не было телефона. Что он, может быть, смог бы позвонить в службу спасения, если бы у него был телефон, – говорила она. – Но зачем ему это, если он с тобой?
Я потянулась за курткой и проверила карманы. В них было пусто.
В начале вечера телефон Ро был у меня, но я его где-то потеряла. Или он сам его забрал. Мог ли он вернуться на пляж за телефоном? Наверняка так оно и было.
Я пыталась осознать слова Мэл. Пыталась рассуждать разумно и уверяла себя, что Ро в порядке. Но уже тогда паника просочилась в каждую клеточку моего тела, а в ушах начало тихонько шуметь.
– Он с тобой? – еще раз спросила Мэл отчаянным, безумным голосом. – Они говорят, что нашли его «форд».
«Кто?» – хотела спросить я.
Кто такие эти «они»?
Но я уже и так знала ответ.
«Форд» нашли полицейские.
Они нашли «форд». Ро ехал по направлению к трассе. Мэл плакала. Я все поняла.
Я поняла то, что Мэл мне не говорила. Я поняла.
– Он не со мной, – сквозь слезы выдавила я, и Мэл издала пронзительный, гортанный вопль. Я никогда в жизни не слышала ничего подобного и надеялась никогда больше такого не услышать.
– Нет, только не мой мальчик! – кричала она. – Только не мой мальчик. Нет!
Крики Мэл раздирали мне грудь, словно когти. Раздвигали ребра и пробирались в легкие. Мне казалось, что с меня медленно сдирают кожу. Меня медленно поглощала агония.
Роуэн.
Это все, что осталось в моей голове.
Роуэн.
– Мэл! – крикнула я, но ее голос уже доносился откуда-то издалека, как будто она уронила телефон и теперь рыдала в другом конце комнаты.
– Нет, нет, нет, нет…
Ее крик напоминал вопль раненого животного. Он напоминал…
Нет.
Только не Роуэн.
Нет. Теперь ее отчаянная мольба звучала и в моей голове.
Нет, нет, нет, нет.
Я прижимала мобильный к уху, надеясь, что кто-то поднимет телефон Мэл и скажет мне что-нибудь. Я надеялась, что это будет Ро. Он скажет, что только вернулся домой и что я и представить себе не могу, как себя ведет Мэл.
Я ждала, и ждала, и ждала. Я слушала рыдания Мэл, пока они не перестали казаться мне человеческими. Пока они не перестали казаться реальными.
Звучали чьи-то голоса, какие-то люди утешали Мэл. Но Роуэна там не было.
Тогда меня начала колотить дрожь, потому что я точно знала, что произошло.
Я все поняла.
Он погиб.
Мой лучший друг погиб.
Из-за меня.
Все это случилось из-за меня.
19
СЕЙЧАС
В субботу я говорю всем, что заболела. Я не иду ни в «Выигрыш», ни к Эрни.
Я лежу в кровати и переживаю все это заново. То, как Люк смотрел на меня тем вечером – и прошлым вечером тоже. То, как Ро смотрел на меня, прежде чем побежать за братом. То, как рыдала Мэл.
Я заново переживаю похороны. То, как сидела на дальней скамье, зажатая между мамой и папой, словно Роуэн был мне обычным знакомым. То, как папа погладил меня по коленке, когда я заплакала. То, как взгляд Люка на мгновение встретился с моим, когда семья Ро выходила из церкви вслед за гробом. И то, как он отвернулся, – словно совсем меня не знал.
Бесконечные СМС, которые я ему отправляла.
Прости прости прости прости.
Пожалуйста, позвони мне. Пожалуйста, просто…
Он так и не позвонил.
Когда я в следующий раз увидела Эрика, он прошипел себе под нос: «Шлюха». С каждой новой встречей его голос становился все громче, пока он не стал говорить обо мне мерзости всем, кого только знал. Я думаю, он никому не рассказал то, что видел на самом деле. То, что я сделала. Наверное, все считали, что между нами что-то произошло. Возможно, я раздразнила его, а потом кинула. Или переспала с ним, а потом выяснилось, что у меня есть парень. Мне было плевать на то, что обо мне говорят. Я могла сказать о себе вещи похуже.
Где-то около полудня мама просовывает голову в мою комнату.
– Как ты, солнышко?
– Все нормально.
– Милая, к тебе пришел Люк. Я подумала, это тебя немного развеселит.
– Нет, – говорю я.
– Нет?
– Скажи, что меня нет дома.
– Я не буду никому врать, – строго говорит мама.
Последние двадцать четыре часа Мама 2.0 функционирует на полную мощность. Постоянно заходит ко мне, пытается уговорить встать с кровати.
– Если ты на него обижаешься, скажи ему это в лицо.
– Ладно, – с вызовом отвечаю я. – Говори ему, что хочешь, но я к нему не спущусь.
– Может, сказать ему подняться к тебе?
– Нет.
Она страдальчески вздыхает, захлопывает дверь и спускается по ступенькам.
Воскресенье.
– К тебе пришел Люк.
– Я же сказала…
– Я не буду ему врать, Джесси.
– Почему же?
– Это плохо, вот почему.
– Мне плевать.
– Мне не нравится твое отношение, – качает головой мама. – Я скажу ему, чтобы он поднялся.
– Нет! – я резко подскакиваю и сажусь на кровати. – Пожалуйста, не надо!
– Выбор за тобой. Или ты выходишь с ним поговорить, или я пускаю его сюда. Не понимаю, почему ты так себя ведешь. Он же чудесный мальчик.
