Люк смеется, чувствуя себя перед камерой совершенно раскованно. Я поражаюсь, как легко ему удается заигрывать с аудиторией Уиллоу – точно так же, как когда-то удивилась, увидев, с какой уверенностью он ведет уроки. Вероятно, он просто хороший актер.
Эта мысль ранит меня, словно удар ножом, потому что она прекрасно объясняет, почему последние несколько недель у Люка так хорошо получается делать вид, что он мой парень. Дело вовсе не в том, что какая-то его часть все еще меня любит… он всего лишь отлично умеет притворяться.
– Наверное, это от папы… когда я был ребенком, мы пару раз ходили в походы. Видимо, я перенял у него больше, чем мне казалось.
Он говорит это веселым тоном, как будто все еще играя свою роль, но в последнюю секунду ловит мой взгляд. Я сижу на бревне неподалеку, чувствуя, как солнце опаляет мне шею и плечи, и смотрю на него в ответ. Только тот, кто знает, как Люк относится к отцу, может понять, насколько сильно Люк не хочет ничего у него перенимать.
И мне кажется, будто, встретившись со мной взглядом, он пытается что-то мне сказать. Словно признает, что не может скрыть от меня всю правду. Словно признает, что ему и не хочется этого делать.
Я отвожу глаза. Совершенно не исключено, что я придаю этому взгляду слишком большое значение.
– Итак, палатки собраны, – сообщает Уиллоу камере. – Теперь пришло время исследовать лес. Где-то неподалеку должна быть речка.
Брэтт влезает в кадр и заявляет:
– Я хочу искупаться!
Уиллоу качает головой, будто он сумасшедший.
– Безопасно ли купаться в открытых водоемах? Напишите ваше мнение в комментариях.
– Надеюсь, мы выживем, чтобы их прочитать, – вставляет Брэтт и смеется над собственной шуткой.
– Кстати, – начинает Уиллоу, снова оборачиваясь к Люку, – вот кто может снова оказаться нам полезен. Люк, помимо всего прочего, разбирается в естествознании! Люк, безопасно ли купаться в открытых водоемах?
Камера Уиллоу следует за Люком, который подходит к тому месту, где я сижу, и неожиданно подтягивает меня к себе, поднимая на ноги.
– Это зависит от многих факторов, – говорит он, переплетая свои пальцы с моими. Я помню, что он делает все это напоказ, но мое сердце все равно начинает предательски колотиться.
– У меня ладони потные, – говорю я, освобождая руки, чтобы протереть их о шорты.
Конечно, это просто повод. На самом деле я хочу взять себя под контроль, напомнить своим пальцам, что они состоят не из одних только нервных окончаний, созданных для того, чтобы реагировать на прикосновения одного-единственного парня. А еще я втайне надеюсь, что в Люке проснется брезгливость и он полностью откажется от идеи держаться за руки.
Но он удивляет меня еще раз, тут же снова взяв мою руку в свою.
Мои эмоции вступают друг с другом в войну.
Я знаю, что он чувствует себя уверенно, играя свою роль в нашем маленьком спектакле, но ему необязательно проявлять чрезмерную нежность. Мы запросто могли бы притвориться парой, которая не любит выражать чувства на публике. Или он специально пытается напомнить о том, что давал мне раньше и что я уже никогда больше не смогу получить? Но может ли быть такое, что он… не делает вид? Что его охватили настоящие чувства и ему по-прежнему нравится сжимать мою руку – так же как и мне его?
Я смотрю на его профиль, пока мы шагаем вглубь леса, но его лицо не дает мне ни единого ответа.
И тогда я совершаю невероятную глупость. Я перестаю сопротивляться и позволяю себе всего на один день представить, что Люк и правда мой парень. Что я люблю его, а он любит меня. С первой частью никаких проблем не возникает, но я притворяюсь, что вторая часть тоже является правдой.
Пока мы гуляем по лесу, держась за руки, я расслабляюсь и придвигаюсь поближе к Люку. Это похоже на сон – снова чувствовать его рядом с собой. Мне радостно и спокойно, хотя наши ладони липнут друг к другу, да и вообще, пот покрывает каждый миллиметр моей кожи.
– И надо было нам поехать на природу в самый жаркий день в году, – говорю я Люку.
Мы держимся позади Уиллоу и Брэтта, которые снимают нашу прогулку, окружающую нас природу и заросли ветвей, которые сейчас заменяют нам небо.
– Не сомневаюсь, что ты будешь мне это припоминать целую вечность, – отвечает Люк тихим голосом, от которого у меня по телу бегут мурашки, и я слышу в его словах улыбку. – Не все из нас приехали сюда по собственной воле.
«Не сомневаюсь, что ты будешь мне это припоминать целую вечность».
Слово «вечность» эхом разносится по моему сознанию, и, Боже, как бы мне хотелось, чтобы у нас было столько времени. Если не у тех нас, которые существовали прошлым летом, то хотя бы у нас из этого самого мгновения. Из того мгновения, когда мы притворяемся, что не наделали ошибок. Что наши отношения не разбились вдребезги.
– По крайней мере, ты признал, что притащил меня сюда насильно, – подыгрываю ему я.
– У меня никогда не получалось заставить тебя сделать хоть что-то. Скорее, это было моей проблемой.
Я морщу лоб, и мы на секунду останавливаемся.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Не знаю. Наверное, это называется быть у своей девушки под каблуком. Я был готов сделать ради тебя все что угодно, – шепчет он мне на ухо, и его губы касаются моей кожи.
Когда он произносит эти слова, я ненавижу себя всем сердцем. За то, что у меня было такое богатство – место, где я чувствовала себя как дома, и то, чего мне хотелось больше всего на свете, – и я его потеряла. У меня был он, и я его потеряла.
– Влюбленные голубки, не отставайте! – восклицает Уиллоу, наставляя на нас камеру, и мы отпрыгиваем друг от друга, словно нас застали за чем-то непристойным. Уиллоу лукаво мне улыбается, но я не обращаю на нее внимания.
Мы с Люком ускоряем шаг, чтобы их нагнать, и как только нам это удается, воздух пронзает истошный вопль.
– Что это за чертовщина? – спрашивает Уиллоу, обводя нас испуганным взглядом. – Это может быть койот?
– Да не, малыш. Просто какая-то птица, – говорит Брэтт, но Уиллоу оглядывается на Люка, чтобы тот подтвердил его слова.
– Он прав. Похоже на крик птицы.
Уиллоу идет дальше, но все же бросает на нас строгий взгляд.
– Богом клянусь, если меня загрызет койот, мой призрак вернется на землю и будет преследовать тех из вас, кому удастся выжить!
Мы трое начинаем хохотать.
– Уиллз, ты в курсе, что у тебя есть темная сторона? – интересуюсь я.
– Вот правда ведь? – восклицает Брэтт. – Спасибо, Джесси! Я все время ей это говорю. Она кажется такой милой и невинной…
Одного взгляда Уиллоу хватает, чтобы он понял, что пора менять ход мысли.
