– У сарая есть свои преимущества.
Всю дорогу до дома Коэнов мы разговаривали про вечеринку у озера, которую Ро устраивал на свой день рождения в следующие выходные. Точнее, говорила я. Вклад Люка в беседу трудно было назвать существенным.
Наконец я спросила:
– Ты планируешь приехать в пятницу или в субботу?
Люк глядел на дорогу так, будто она поглощала все его внимание.
– Люк?
– Я, наверное, останусь в общежитии, – произнес он, и у меня от удивления открылся рот. – Я приезжаю почти на каждые выходные с начала сентября, и это начинает на мне сказываться.
– Я понимаю, – сказала я. – И сама ужасно переживаю, что ты каждые выходные столько часов проводишь за рулем. Но ведь у Ро день рождения!
– Ему все равно, приеду я или нет.
– Ты что, смеешься? Конечно, ему не все равно!
Я не могла поверить своим ушам. Мы трое отмечали все наши дни рождения вместе с тех пор, как нам с Ро было по семь лет.
– Что в последнее время между вами происходит? – спросила я.
Люк смотрел на дорогу и не отвечал, но я видела, как напряглась его челюсть. Если бы Мэл была здорова, то надрала бы задницы им обоим. В нынешних обстоятельствах я была готова выполнить эту задачу за нее.
СЕЙЧАС
Абсолютно все идет наперекосяк.
Начнем с того, что мама оправилась от приступа, случившегося две недели назад, и теперь Мама 2.0 снова в строю. Это просто замечательно – только вот она вдруг мертвой хваткой вцепилась в идею пригласить Люка на ужин.
– Мам, мне неловко, – жалуюсь я в пятницу утром, запихивая в рот кекс. – Это все еще очень непривычно.
– Что в этом может быть непривычного, если вы встречались в прошлом году?
Я вспоминаю тот поздний осенний вечер, когда мы с мамой убирали холодильник и я рассказала ей, что встречаюсь с Люком. Это по-прежнему одно из моих любимых воспоминаний – как мы вдвоем пьем молоко за беседой о мальчиках и влюбленностях.
Мамин приступ помог мне осознать, насколько сильно я успела привыкнуть к новой версии ее личности. Это такое облегчение – видеть ее счастливой и оживленной, что я не могу не задуматься: как сложилась бы моя жизнь, если бы мне никогда не пришлось узнать ее темную сторону? Что, если бы Мама 2.0 всегда находилась рядом со мной? Если бы у меня было что-то большее, чем ее редкие просветления и папины заверения, что она очень меня любит?
Возможно, тогда я бы не сблизилась с Коэнами так сильно. Возможно, тогда я бы все не испортила. Возможно, тогда Роуэн был бы жив.
Я отгоняю эти мысли подальше в уголок сознания и говорю:
– Ну, мы же снова сошлись совсем недавно.
– Это да, но он появился в твоей жизни уже много лет назад. Мне бы хотелось познакомиться с ним хотя бы чуть-чуть получше. У меня такое ощущение, что я совсем его не знаю.
– Хорошо, – сдаюсь я. – Я у него спрошу.
– Большего мне и не нужно, – улыбается она.
В общем, день начинается дерьмово. Дальше – больше: мне предстоит как-то отмазаться от поездки на природу с Уиллоу и Брэттом.
К тому моменту, когда мы с Уиллоу начинаем готовиться к нашему последнему рабочему дню в лагере на этой неделе, я успеваю составить целый список правдоподобных причин, по которым мы с Люком не можем составить им компанию.
Например, ужасное пищевое отравление.
Или, скажем, вши. Я подхватила их у кого-то из детей, с которыми мы возимся каждый день. Так как переносчики вшей заразны, они могут найтись и у Люка, если ему захочется.
Конъюнктивит. Опять-таки подхваченный у одного из учеников.
Существует не менее нескольких сотен болезней, которые теоретически могут помешать нам отправиться в эту поездку, но, увы, всего за несколько месяцев нашего знакомства Уиллоу слишком хорошо успела меня узнать.
– Надеюсь, ты готова к завтрашней поездке! – радостно восклицает она, пока мы расставляем стулья. – Какой бы смертельной заразой ты внезапно ни заразилась, тебе не отмазаться!
Я открываю рот, чтобы поспорить, но Уиллоу продолжает:
– Даже если ты и правда умрешь, я лично занесу твое бездыханное тело в машину.
Я растерянно моргаю, и она прикрывает рот рукой, сама удивившись своим словам.
– Это уже был какой-то слишком черный юмор.
– Мне просто кажется, что это не очень хорошая идея.
Уиллоу упирает руки в бедра и окидывает меня взглядом от макушки до пяток.
– Ты что-то от меня скрываешь?
Я отвожу глаза.
– Что? Конечно, нет.
– Ладно, тогда почему ты так не хочешь выехать на природу вместе с нашими парнями всего на одну ночь? – Она округляет глаза и понижает голос. – Или вы с Люком бережете свою невинность?
– Господи, нет конечно! – восклицаю я, чувствуя, как загораются щеки.
В моем сознании проносятся непрошеные воспоминания о том, как я сидела у Люка на коленях, прикасалась к его груди и целовала в подбородок.
– Ну, некоторые же так делают! И я бы вас за это не осудила. Флаг вам в руки! Но это буквально единственное объяснение, почему ты так себя ведешь, которое приходит мне в голову.
– Никак я себя не веду, – настаиваю я.
– Тогда давай просто поедем, и все? Будет здорово!
Она говорит примерно то же самое, когда Брэтт подъезжает к моему дому в субботу утром. Стоит невыносимая жара, поэтому на мне розовая майка и шорты.
Брэтт выскакивает из машины и помогает мне загрузить вещи в багажник, а потом я сажусь на заднее сиденье и оказываюсь рядом с Люком, который выглядит до неприличия довольным. Мне так и хочется сбить ухмылку с его лица.
– Доброе, – говорит он.
Его губы почти касаются моих, и только тогда я вспоминаю, что у нас есть зрители. Зрители, от которых мы не сможем отделаться в ближайшие двадцать четыре часа. Что за чертов ад.
После того как поцелуй заканчивается, его губы еще на мгновение застывают на моих. Наши щеки соприкасаются, и мы изучаем друг друга глазами. Когда Уиллоу откашливается, я тут же отдергиваю голову.
– В общем, вы все знаете, что я решила отправиться в эту поездку, чтобы снять видео для блога, поэтому я почти все время буду с камерой в руках, – говорит она. – Я знаю, что Джесси не очень любит сниматься, но сегодня особый случай. Ребят, вы не против, если попадете в видео, или мне придется кучу часов сидеть и вырезать вас из него, а потом выглядеть в глазах подписчиков дурочкой, у которой нет друзей?
– Я только за! – говорит Брэтт.
– Мои зрители тебя уже знают, – говорит Уиллоу, хлопая его по коленке. – Я спрашиваю у остальных друзей.
