– Эта цитата правда классная, – говорю я.
В комнату начинают заходить ученики. Я по-прежнему считаю, что Уиллоу заблуждается насчет того, что Люк ко мне чувствует, но благодаря нашему разговору мне становится лучше.
День проходит без происшествий, пока не настает время для урока естествознания и мы не заходим в класс Люка.
Сегодня дети шумят больше, чем обычно, и мы с Уиллоу садимся в разных частях комнаты, пытаясь свести их активность к минимуму. Я решила, что не буду глядеть Люку в глаза, но он и сам на меня не смотрит.
Дети сидят за двумя большими столами и делают два вулкана из папье-маше, которые понадобятся им для завтрашнего эксперимента. Когда Люк подходит к моей группе, чтобы посмотреть, что у нас получается, мальчик по имени Кевин спрашивает его:
– Эй, Дюк? А Джей-Джей что, твоя подружка?
– Кевин, это неприличный вопрос, – тут же осекаю его я.
– Мы видели, как вы целовались в столовой, – вставляет подпевала Кевина Патрик.
Я краснею и подчеркнуто не смотрю на Люка.
Тогда Кевин начинает напевать:
– Джей-Джей и Дюк на качелях качаются и Ц-Е-Л-У-Ю-Т-С-Я!
– Кевин, ты напрашиваешься на то, чтобы я попросила тебя выйти в коридор, – говорю я. Как так получилось, что я снова оказалась в третьем классе? – Ты этого хочешь?
– Но ты же и правда его девушка? – спрашивает Кевин.
Я уже не на шутку злюсь, но Люк наклоняется к нему и спокойно говорит:
– Зависит от того, почему ты спрашиваешь, Кэв. Если для того чтобы и дальше распевать песенки, тогда это не твое дело. Если же ты хочешь попросить у Джесси номер телефона, то да, она определенно моя девушка.
Патрик смеется, но Кевин спрашивает:
– Почему ты зовешь ее Джесси?
Я не слышу, что на это отвечает Люк, потому что за его спиной Уиллоу ухмыляется до ушей и говорит мне одними губами: «Вот видишь!» Я закатываю глаза. Какое значение имеет то, что Люк говорит какому-то девятилетке, если мы врем всем нашим родственникам, друзьям и знакомым?
Позже Люк подсаживается ко мне в столовой.
– Привет, – говорит он.
– Привет, – холодно отзываюсь я, а потом снова сосредотачиваюсь на беседе, которую ведут Руж и Уиллоу.
Люк обнимает меня за плечо и начинает водить пальцами по моей руке. Я пытаюсь не обращать внимания на его прикосновения к моей обнаженной коже, но она, как назло, покрывается мурашками аж до самого локтя. Я надеюсь, что Люк этого не замечает.
– Эй, Джесси? – говорит Уиллоу, и я подскакиваю от неожиданности. Видимо, я не так уж внимательно слушала их разговор. Оказывается, Руж уже болтает со своей соседкой с другой стороны.
– Я тут хотела тебе сказать… Завтра ко мне придет Брэтт, – шепотом сообщает она мне.
Я вскидываю бровь.
– Ты рассказала о нем родителям?
Она качает головой.
– Нет. Но я разрешила ему прийти. Я находилась под… давлением.
Ее щеки краснеют, и я смеюсь.
– Это теперь так называется?
– Ты же не работаешь в пансионате во вторник вечером? – спрашивает она.
Я качаю головой:
– Нет, а что?
– Я хотела тебя попросить: может быть, ты тоже ко мне придешь? – говорит она. – Тогда родители подумают, что ко мне пришли друзья, а не Один Друг.
– Ладно, – соглашаюсь я.
– Люк, ты тоже приходи, – вдруг говорит Уиллоу, и я только сейчас понимаю, что он все это время слушал наш разговор. – Приходите вдвоем.
Я бросаю на Уиллоу один убийственный взгляд за другим, чтобы дать ей понять, что мы с Люком еще не помирились. Она притворяется, что не может разобрать выражение моего лица.
– С радостью, – говорит Люк.
Я перевожу на него удивленный взгляд. Он с радостью пойдет общаться с коллегами в нерабочее время, чтобы продолжить притворяться перед ними, что мы пара?
– Мы придем, – подтверждает он.
– Прекрасно! – Уиллоу сжимает руки на груди. – В нашем распоряжении будет весь бассейн, и никакие Эрики нам не помешают.
Я понимаю, что это отсылка на ту кошмарную вечеринку у Бэйли, куда мы ходили несколько недель назад. То, что на этот раз не предвидится никого, кроме нас четверых, определенно меня радует. Если нам с Люком придется разыгрывать этот спектакль не только на работе и перед Мэл, чем меньше наша аудитория, тем лучше.
Мы возвращаемся к обсуждению занятий, запланированных на остаток дня.
Когда обед подходит к концу, я поднимаюсь на ноги, выскальзывая из-под руки Люка. Я уже почти выхожу из столовой, когда замечаю, что он идет за мной. Я ускоряю шаг до тех пор, пока у него не остается выбора, кроме как перейти на бег, чтобы меня догнать.
– Привет, – говорит он.
– Тебе что-то нужно? – спрашиваю я.
Он трет ладонью затылок.
– Прости, – говорит он. – Вчера я повел себя как козел.
– Да ладно? Серьезно, что ли?
– Я честно думал, что ты обрадуешься, если я скажу, что ты все еще можешь встречаться с Эриком и вообще с кем захочешь.
Я делаю несколько шагов прочь, чувствуя, как снова закипает моя кровь.
– Черт. Прости, – говорит он и хватает меня за руку, чтобы я остановилась. – Послушай, просто это все очень странно, понимаешь? То, что мы делаем. Я не знаю, как мне быть.
Я не понимаю, чего именно он не знает: как находиться рядом со мной или как делать вид, что мы встречаемся.
– Для начала можешь попробовать не раскидываться тупыми фразами, – предлагаю я, складывая руки на груди.
Он кивает и проводит рукой по подбородку.
– А еще, пожалуйста, помни, что не ты тут главный. У тебя нет права говорить людям: «Мы придем».
– Но ты уже сама сказала Уиллоу, что придешь.
– Это было до того, как я узнала, что там будешь ты. Возможно, я передумала.
Люк сохраняет серьезное выражение лица, но я вижу, как в его глазах зажигается лукавый огонек, и понимаю, что он изо всех сил старается не рассмеяться. Что раздражает меня еще сильнее.
– У тебя нет права решать, когда нам прикасаться друг к другу и когда целоваться, а также когда держаться за руки, а когда нет, – продолжаю я.
– Если я правильно помню, – тихим голосом говорит Люк, – это ты вчера накинулась на меня на кухне, а не наоборот.
– Это случилось только один раз, – говорю я, чувствуя, как к лицу приливает жар. – Все остальные разы было наоборот.
– То есть, ты хочешь сказать, что сама хочешь ко мне прикасаться?
