Люк засмеялся, как будто я сказала что-то абсурдное.
– Этого никогда не случится.
– Ты прогулял пару, чтобы приехать сегодня, – напомнила я.
– Ей необязательно об этом знать.
– Когда ты придешь домой, от тебя будет пахнуть вишней и мной.
– Надеюсь на это, – проговорил он и наклонился через приборную доску, чтобы поцеловать меня еще раз. – Перестань волноваться о том, что подумает мама. Она тебя обожает.
От его слов во мне как будто зажегся свет. Почти каждый день своей жизни я была на девяносто девять процентов убеждена в том, что Мэл меня любит, но иногда неуверенность в себе все-таки высовывала наружу свою уродливую голову.
– Сколько же времени мы упустили, – сказала я, желая сменить тему, и покачала головой. – Пока были друзьями. И не целовались. Как глупо.
– Ужасно глупо, – согласился Люк, и я поцелуем стерла ухмылку с его губ.
Когда мы снова оторвались друг от друга, лицо Люка приобрело серьезное выражение.
– Как дела у Ро? – спросил он.
– Хорошо. Вроде бы, – сказала я.
После того как я рассказала Ро о нас с Люком, он еще сильнее от меня отдалился. Я иногда видела его в школе, но в остальном мы почти не встречались. У нас не совпадали большие перемены; к тому же он все равно обычно обедал со своими друзьями-теннисистами.
Когда я приходила к Мэл, Ро обычно не было дома.
– Я за него переживаю, – проговорил Люк, проводя рукой по лицу.
– Теперь, когда началась школа, у него вряд ли есть возможность выпивать, – сказала я.
По крайней мере, я ни разу не видела Ро пьяным. Когда я его встречала, он был сердитым, но трезвым.
Люк кивнул, но тревожная морщинка не исчезла с его лба.
– На этой неделе ко мне в гости прилетает папа, – внезапно сказал Люк. – Хочет, чтобы я показал ему университетский городок, общежитие и все такое.
– Серьезно? – Я знала, что ни Люк, ни Ро уже несколько лет не видели доктора Коэна. – Это… хорошо?
Он пожал плечами.
– Не знаю. С одной стороны, он очень помог нам с оплатой маминого лечения, так что сердце у него, наверное, все-таки есть…
– Но?
– Но все-таки он ей изменил. Это по-прежнему он.
– Наверное, я бы никогда не смогла его простить, – призналась я. – Если бы он был моим папой.
Люк задумчиво посмотрел на меня и потянулся ко мне рукой, чтобы заправить за ухо выбившуюся прядь волос.
– Ты заступишься за мою маму в любой ситуации, да?
Я покраснела, вспомнив слова Ро, которые тот сказал прошлым летом. Что болезнь Мэл – это их дело, а не мое.
– В этом нет ничего плохого, – мягко произнес Люк. – Просто… знаешь, она ведь тоже неидеальная.
– Я так и не считаю, – сказала я, хотя на самом деле если бы я могла выбрать себе мать, у меня не было ни одной причины предпочесть ей кого-то другого.
– Мне кажется, я ненавижу папу в какой-то степени из-за нее, – проговорил он, откинувшись на спинку сиденья.
Я попыталась скрыть, насколько меня удивили его слова.
– Возможно, она просто хотела, чтобы мы знали правду, но чем старше я становлюсь, тем больше в этом сомневаюсь. Она рассказывала нам, как он ей врал, как изменял, как разочаровал ее еще за несколько лет до того, как все случилось. Я думаю, она хотела, чтобы мы встали на ее сторону.
– Мэл никогда бы этого не сделала. По крайней мере, специально.
Несколько секунд Люк молча смотрел на меня.
– Хорошо, – наконец сказал он. – Но, осознанно она так поступила или нет, это сработало, потому что я не выношу этого человека.
– Я знаю, как он тебя бесит, – проговорила я. – Но мне кажется, хорошо, что он пытается с тобой сблизиться. Некоторые родители не делают даже этого.
– Мы все еще говорим о моей семье? – уточнил он.
Я пожала плечами.
– Расскажи мне, о чем ты думаешь, – попросил он, водя пальцем по моей коленке.
– Ну, что тут сказать. Моя мама больна. Я это понимаю.
Он кивнул.
– Но она так категорично отказывается от помощи, а я думаю, что если кого-то любишь, то будешь стараться поправиться ради этого человека. И если она не может сделать это ради меня, казалось бы, ради папы она могла хотя бы попытаться.
Люк молчал, поэтому я продолжила.
– А еще папа постоянно повторяет, как она меня любит, но все знают, что в самый первый раз ей стало очень плохо, когда появилась я. Как она может любить человека, который разрушил ей жизнь?
Я впервые позволила себе высказать эту мысль вслух, хотя она терзала меня уже не первый год. Да и как она могла не прийти мне в голову?
Между бровями Люка пролегла глубокая складка.
– Джесси. Ты же на самом деле так не думаешь? Что ты разрушила ее жизнь?
Я пожала плечами.
– Ну, она заболела из-за того, что родила меня.
– Может быть, да, а может быть, и нет, – сказал он. – Кроме того, ей готовы помочь, но она не принимает эту помощь. Дело тут не в тебе. Ты ведь это знаешь, правда?
Я немного сомневалась, что он прав, но все-таки кивнула.
– Ты пыталась с ней разговаривать? Рассказывала, что чувствуешь?
Я не пыталась – по крайней мере, всерьез. Когда ты привык жить одним образом, тебе просто не приходит в голову, что может быть как-то по-другому.
В моем горле образовался комок, и мне вдруг стало тяжело смотреть Люку в глаза.
– Давай поговорим о чем-нибудь другом? Я так устала от родителей.
– Я тоже, – согласился он, перебирая пальцами прядь моих волос. – Тебе ответили из университета?
Я покачала головой.
– Знаешь, где нет родителей? В универе, – проговорил он и наклонился ко мне, чтобы поцеловать.
– Звучит восхитительно.
– Угу, – произнес он.
Его губы двигались по моему подбородку и спускались к шее.
– А знаешь, кто там есть?
– Ты? – рассеянно предположила я. Мне казалось, что моя кожа вот-вот загорится от его дыхания.
– Ты у меня охренительно умная, – выдохнул он в мою шею.
Мои губы расползлись в широкой улыбке. Когда в прошлом году Люк решал, куда поступать, я втайне надеялась, что случится чудо и он пойдет в какой-нибудь колледж в нашем штате. Он проходил в несколько универов, и когда Мэл рассказала мне о его выборе, я была на седьмом небе от счастья. Я понимала, что благодаря этому мы будем видеться чаще, но не слишком-то надеялась тоже туда поступить. Просто быть рядом или – страшно сказать – находиться там в качестве его девушки.
