Я его поцеловала, он меня оттолкнул. Я убежала, запрыгнула в машину Мэл так быстро, как только могла, и уехала прочь.
Так зачем ему было мне писать?
За эти две недели он прислал мне больше сообщений, чем за все время, что мы знали друг друга.
Сначала он извинялся.
Прости, Джесси.
Позвонишь мне?
Пожалуйста, позвони мне.
Я звонил тебе, но попал на автоответчик. Можешь перезвонить?
Ну ладно тебе, Джей-Джей. Нам надо поговорить.
Пожалуйста, прости меня.
Где-то через неделю характер его сообщений резко изменился.
Придешь сегодня к нам на ужин? Мама готовит бараньи отбивные.
Сегодня вечером мне тебя не хватало.
Мама с Ро беспокоятся за тебя. Я тоже.
Сегодня смотрим фильм «Скажи что-нибудь» (выбирала мама). Готов побыть твоей подставкой для ног.
Читая это сообщение, я почти улыбнулась.
Почти.
В детстве, собираясь посмотреть фильм в доме Коэнов, мы устраивали соревнование «кто первым добежит до длинного дивана». Занявший второе место устраивался на маленьком диванчике рядом с Мэл, а последний должен был сесть на дальний конец слегка перекошенного длинного дивана и служить подставкой для ног победителя.
За почетное место на длинном диване почти всегда соревновались мы с Ро. Люк, которому было тяжело оторваться от книги или компьютерной игры, которая в этот момент занимала его внимание, постоянно приходил последним. И так как я была быстрой и хитрой, как лиса, я почти всегда так или иначе переигрывала Ро.
Поэтому на время просмотра фильмов Люк становился моей личной подставкой для ног.
Но все-таки я не ответила и на это сообщение.
Просто не могла.
Мне было мучительно стыдно даже думать о том, чтобы встретиться с ним или с другими Коэнами. В обычных обстоятельствах я вряд ли смогла бы утаить правду от Мэл и Ро, но Мэл была занята лечением, а Ро по-прежнему где-то пропадал. Возможно, то, что мы отдалились друг от друга, было даже к лучшему. Я поцеловала Люка, черт побери. А он отодрал меня от себя.
Я даже нисколько его за это не винила. Хотя тем вечером напился Ро, это я слетела с катушек и начала без предупреждения целовать людей налево и направо. Люк явно просто пытался меня поддержать – когда назвал меня красавицей… и, возможно, всю мою жизнь. А я неправильно его поняла и воспользовалась этим поводом, чтобы его обслюнявить. Я думала, что следую совету Мэл и проявляю храбрость, но в результате лишь опозорилась и все испортила.
Слава богу, это произошло всего за пару дней до отъезда Люка в университет. Я думала, что, когда его не будет дома, я, может быть, смогу снова начать показываться на глаза Мэл и Ро. Может быть.
Вечером накануне отъезда Люк написал мне еще одно сообщение.
Джесси, мама с Наоми приготовили огромный ужин, чтобы отметить то, что завтра я еду в университет. Получилось потрясающе! Жаль, тебя с нами не было.
Поздно следующей ночью мне пришла другая СМС:
Приехал в универ. Мама плакала целое утро, а Ро молчал, как он обычно это делает, когда грустит. Надеюсь, я поступил правильно. Но, в любом случае, я знаю, что ты о них позаботишься. Это у тебя всегда прекрасно получалось. Если мне еще не удалось выразить свои чувства, скажу еще раз: мне ужасно жаль, и я признаю, что я полнейший, круглый идиот. Надеюсь, что скоро между нами снова все будет хорошо.
От его слов я расплакалась.
Мне было грустно, что по своей глупости я пропустила такое важное событие в жизни Коэнов – отъезд Люка в университет! Я чувствовала себя ужасно из-за того, что не разделила это утро с ним, Мэл и Ро. К тому же я с пугающей ясностью начала осознавать, что Люк и правда уехал. Возможно, он уже никогда не будет жить в Винчестере. Он найдет новых друзей, сходит на тысячу вечеринок и встреч в караоке-баре и никогда больше про меня не вспомнит. Он перецелует толпу девушек, которые понравятся ему по-настоящему.
Все это сводило меня с ума.
Но все-таки мне удалось собраться с духом, чтобы написать ответ.
Рада, что ты добрался и у тебя все хорошо. Я позабочусь о Мэл и Ро. Удачи в универе.
Ответа так и не пришло.
Да и что еще он мог мне сказать?
На следующий день я пришла к Мэл и Ро, объяснив свое отсутствие тем, что у мамы случился очередной кризис – и в общем-то сказала правду. Она находилась в кризисе практически всегда, но мы ничего с этим не делали и просто жили дальше.
И все, жизнь вернулась в обычное русло.
Мэл продолжала лечение.
У нас с Ро началась школа.
Жизнь шла своим чередом.
И вот однажды в середине сентября в мою дверь кто-то позвонил.
– Я открою! – крикнула, стоя на кухне по локоть в мыльной воде. В общем-то, я могла бы ничего не кричать, потому что мама лежала в постели, а папа уснул за столом, заваленным бумагами. Он не любил открывать дверь, если мы только не ждали гостей. Он был убежден, что без предупреждения могли приходить лишь продавцы товаров, «слишком бесполезных, чтобы выставлять их в нормальном магазине», или какие-нибудь свидетели Иеговы.
Стоял вечер субботы, и на часах был уже одиннадцатый час. Открывая дверь, я ожидала увидеть соседей, у которых каждую неделю убегала собака. Но это оказался Люк.
Он стоял на крыльце, засунув руки в карманы. Нам нем была рубашка того фасона, который мне так сильно нравился, только темно-синяя.
Я открыла рот, но не смогла издать ни единого звука.
– Привет, – сказал он. Его голос был таким знакомым и мягким, словно одеяло.
Мое сердце на секунду остановилось.
– Мы можем поговорить? – спросил он.
Я оглянулась, чтобы убедиться, что папа по-прежнему спит за столом, а потом вышла на крыльцо и прикрыла за собой входную дверь.
– Как дела? – спросила я, наконец снова обретя способность говорить.
– Нормально. Приехал на выходные.
– Как тебе в универе?
– Не так, как в школе. В хорошем смысле. Я так думаю.
Я кивнула.
– Как ты? – спросил он.
Было странно обмениваться с ним ничего не значащими репликами, как будто мы совсем чужие. Конечно, моим лучшим другом всегда оставался Ро, а не Люк, но мы так прочно обосновались в жизнях друг друга, что нам всегда было о чем поговорить.
– Хорошо. В школе все… как обычно бывает в школе.
Он широко улыбнулся и потер рукой затылок.
