– Все, хватит. Садись в машину! – скомандовала Мэл и, схватив Роуэна за руку, потащила к двери. Мэл ко многому относилась с пониманием, но считала, что подросткам категорически нельзя пить алкоголь. Кроме того, она на дух не переносила ложь, так что Ро явно ждал неприятный вечер. – Джесси, дай мне ключи.
Я встала, но Люк быстро проговорил:
– Мам, подожди. Не стоит портить всем вечер из-за него одного.
– Но он пьян! – обеспокоенным голосом повторила Мэл. – Эрик, пожалуйста, скажи, что машину вел ты.
– Машину вел я, – подтвердил Эрик.
– Люк прав, – сказала Наоми и тоже поднялась на ноги. Теперь стояли мы все. – Нам есть что отпраздновать. Разве ты не так говорила? Так давай праздновать.
Мэл окинула нас неуверенным взглядом.
– Просто все…
– Пошло не так, как ты планировала, я понимаю, – сказала Наоми. – Но мы все равно можем отлично повеселиться. Нельзя отказываться от такой возможности! Сколько звезд у этого ресторана?
Она обвела зал взглядом строгого критика.
Мэл едва заметно улыбнулась, а потом снова посмотрела на Ро.
– Ты ужасно меня расстроил.
– Я… выпил всего два бокала, – невнятно проговорил Ро.
– Ты совсем тупой или притворяешься? – прошипел Люк, отводя брата к дивану, на котором мы сидели до его прихода.
Едва Мэл, Ро и Наоми опустились на диван, когда подошла официантка и предложила проводить нас к забронированному столику.
Мы расселись. Я оказалась зажата между Наоми и Ро. Люк сидел рядом с братом, а Эрик – между Люком и Мэл.
Когда нам принесли напитки, Мэл подняла свой бокал, чтобы сказать тост (она демонстративно заказала для Ро чашку кофе и очень большой стакан воды).
– Вечер начался не так, как мы ожидали, – произнесла она, и мы все перевели взгляд на Ро. Тот заерзал на стуле. – Но все-таки я хочу сказать: я очень счастлива, что мы все здесь. Сегодня – и вообще, в этом мире.
Она тяжело сглотнула. Я знала: Ро и Люк напряглись так же, как и я.
– Вам всем известно, что эти несколько месяцев дались мне нелегко. Не буду врать: в болезни нет ничего хорошего. Но мое Большое Зло научило меня одному: важен каждый день – и каждый момент. И я хочу каждое мгновение провести счастливой, благодарной, красиво одетой и храброй – насколько это только возможно. Это тяжело, но вы, ребята, значительно упрощаете мне задачу.
Она послала нам воздушный поцелуй и сделала маленький глоточек воды.
Я встала и, подойдя к Мэл, обняла ее.
– Люблю тебя, Джесси, девочка моя, – прошептала она в мои волосы, и я изо всех сил заморгала, чтобы прогнать слезы.
Когда я вернулась на свое место, то заметила, что Ро как-то странно на меня смотрит.
– Что такое? – спросила я.
– Ты почему сегодня так странно выглядишь? – поинтересовался он.
– Что странного-то? Я всегда так выгляжу, – огрызнулась я.
Все посмотрели на нас, и меня накрыла волна смущения. В обычные дни я выглядела совершенно не так. Перед ужином я накрутила волосы и накрасилась ярче, чем привыкла. Я чувствовала себя красивой, когда посмотрелась в зеркало, и когда Мэл сделала мне комплимент, и когда я заметила, как на меня смотрит Люк. Но теперь я чувствовала себя самой большой идиоткой во всем мире. Я чувствовала себя самозванкой.
– Роуэн, давай ты будешь молчать до конца ужина? – резким тоном произнесла Мэл.
Ро закрыл рот и залпом выпил стакан воды.
Остаток вечера прошел гораздо лучше. Все было очень вкусно (Наоми пообещала написать в своем отзыве, что еда «превзошла ожидания, основанные на количестве звезд»), а еще мне уже давно не приходилось так смеяться. Рядом с Коэнами я всегда чувствовала себя хорошо; вдобавок в этот вечер я радовалась тому, что закончилась летняя школа. В общем, от счастья у меня едва ли не кружилась голова.
Мои мысли снова и снова возвращались к тосту Мэл.
«Я хочу каждое мгновение провести счастливой, благодарной, красиво одетой и храброй – насколько это только возможно».
Мне хотелось набить себе татуировку с этими словами, но я понимала, что пока могу только записать их в дневник – рядом с другими афоризмами Мэл и воспоминаниями, связанными с Коэнами.
Я продолжала думать об этом и в конце вечера, выходя из туалета. Я отошла, когда Мэл попросила счет и теперь возвращалась к нашему столику. Вдруг кто-то окликнул меня по имени.
Я обернулась и увидела, что Люк выходит из мужского туалета, находившегося на другом конце коридора.
– О, привет, – проговорила я, замедляя шаг, чтобы он мог меня догнать. Поравнявшись со мной, он прошел еще пару метров, а потом остановился. Я последовала его примеру. – Что-то случилось?
– Надеюсь, ты знаешь, что не надо обращать на него внимания, – сказал Люк.
– На кого? – переспросила я.
– На Ро. Этот идиот не знает, что говорит.
В моей голове вспыхнули слова Ро о моей внешности, и меня тут же снова охватило смущение.
Я пожала плечами.
– Наверное, он не сказал бы так, если бы не напился. Но он в любом случае имеет право на свое собственное тупое мнение.
– «Тупое» – ключевое слово, – сказал Люк и потер рукой затылок. – Он… несет какую-то чушь. Все знают, что ты красавица.
От слова «красавица» мое сердце замерло.
Люк Коэн считал меня красавицей.
Отойдя от шока, я решила, что лучше всего разрядить обстановку шуткой.
– Как же приятно… что все люди так думают.
Губы Люка тронула улыбка.
– «Все люди» рады, что ты приняла комплимент.
Я ухмыльнулась и вдруг поняла, что мы с Люком стоим в уголке ресторана и улыбаемся друг другу.
А еще он сказал, что я красавица.
В следующие пару мгновений мне нужно было сделать несколько вещей – но я не сделала ни одну из них.
Нужно было: подойти к нему на три шага, сократив расстояние между нами.
Нужно было: взять его ладонь в свою.
Нужно было: потянуться к нему и поцеловать, потому что через несколько недель он уезжал в университет и это была моя последняя возможность.
Я осталась стоять на месте.
Я сжала руки в кулаки и разжала их.
Я спросила:
– Как прошел вечер в караоке?
Он растерянно посмотрел на меня, а потом сказал:
– А, караоке. Хорошо. Сделал, как ты советовала.
– Надел серую рубашку?
– Да. И кеды тоже. И спел песню, которую все знали. Выполнил все твои рекомендации.
