– Не хочу выглядеть перед ним глупо, – призналась я.
Лицо Мэл тут же приняло серьезное выражение. Она взяла меня за подбородок, чтобы я посмотрела ей в глаза, а потом большим пальцем стерла что-то с кончика моего носа – наверное, муку.
– Если ты не разбираешься в чем-то идеально, это не делает тебя глупой. Это делает тебя человеком.
Пока мы росли, Мэл почти не ругала нас за грубые слова, но «глупый» было одним из немногих исключений.
– Хорошо, в таком случае, я не хочу казаться невежественной.
Мэл вздохнула.
– Если человек знает тебя и считает невежественной, то он глупый.
Разделавшись с мукой, я залезла на один из кухонных столиков и стала наблюдать, как Мэл продолжает готовить.
– Мамы всегда так говорят, даже если это неправда, – сказала я.
– Но только своим детям, – возразила Мэл. – Так что тебе я могу говорить такое абсолютно честно.
Я рассмеялась.
– А Ро и Люку – нет?
Когда мы с Мэл только познакомились, она сразу же понравилась мне за то, что почти никогда не проводила границы между мной и своими сыновьями. Она называла нас троих «ребятами» или «бандой». Любое напоминание о том, что я не была частью их семьи, казалось мне ударом в живот, и Мэл, словно зная об этом, всегда тщательно выбирала слова. Она не обращала внимания на то, что у нас разный цвет кожи, и как будто не видела странных взглядов, которые кидали на нас жители Винчестера – не самого разнообразного по национальному составу города. Хоть мы и не были родственниками генетически, это не играло никакой роли. Даже наоборот: то, что я не была ребенком Мэл, делало меня особенной. Она выбрала меня. Ро даже иногда в шутку называл меня «избранной».
Теперь уже улыбнулась Мэл.
– Я имею право хранить молчание. Значит, договорились? Люк будет давать тебе уроки.
Я вздохнула.
– А что, если он откажется?
– А кто говорил, что его кто-то будет спрашивать? – поинтересовалась Мэл. – Если я его попрошу, то получится, что мама заставляет его работать, бла-бла-бла.
Она произнесла эти слова низким голосом, пародируя то, как говорят мальчики-подростки. Получилось совершенно непохоже на Люка, так что я помимо воли расхохоталась.
– Давай просто сформулируем запрос вселенной и посмотрим, что из этого выйдет, – предложила она.
Я поняла, что она имела в виду только несколько минут спустя, когда Люк вернулся домой. Я думала, что он идет с работы, поэтому ожидала увидеть его в синей рубашке поло и черных брюках, но он оказался в спортивных шортах и домашней футболке, которая прилипла к его груди. Его волосы намокли от пота.
Он поднял руку в знак приветствия, подошел к раковине, налил стакан и залпом его опустошил. Пока он глотал воду, кадык на его горле двигался вверх-вниз, но Мэл зорко следила за мной, и я старательно делала вид, что мне все равно.
Однако, как выяснилось, мне не стоило беспокоиться. Мэл была занята собственными планами.
– Так с какой темой у тебя возникли сложности? – внезапно спросила она. Последние пять минут мы обсуждали вовсе не математику, но Мэл посмотрела на меня так выразительно, что я сразу поняла, о чем она говорит. – С произвольными последовательностями? Или с чем-то другим на букву «п»?
– Ты про производные? – неуверенно предположила я. Мэл прекрасно знала это слово.
– Точно! – воскликнула она, щелкнув пальцами. – Насколько я помню, мы в школе строили к графику касательную и измеряли угол транспортиром. Я могу завтра глянуть, остался ли он у меня, но ничего не обещаю.
Люк поставил стакан на стол и, словно по сценарию, посмотрел на нас. Кажется, он заглотил наживку.
– Эээ, спасибо, Мэл, – проговорила я, с трудом понимая, идет ли все по плану или уже нет.
– На здоровье, Джесси, девочка моя, – отозвалась она. – Люк, а у тебя, случайно, нет математического набора? Можешь на один день одолжить его нам с Джесси?
Люк нахмурился.
– Математический набор? Ты о чем?
– Ну, знаешь, бывают такие наборы в небольших серебристых коробочках?
Люк перевел взгляд на меня.
– Тебе нужна помощь с производными?
Несмотря на то что Мэл готовила меня к этому моменту, я покраснела.
– Да, типа того.
– Я уже все подзабыла, – пожаловалась Мэл. – Но в школе я отлично разбиралась в геометрии. Пойду-ка поищу свой старый калькулятор.
Она вышла из кухни и направилась к лестнице. Я закусила губу, чтобы не рассмеяться. Мэл так вошла в образ старенькой бабушки, что ее представление начало производить комический эффект.
Люк повернулся ко мне спиной, чтобы налить в стакан еще воды, и сказал:
– Я позанимаюсь с тобой.
Я не могла поверить, что Мэл оказалась права. Он и правда сам предложил мне помочь.
– Если хочешь, конечно, – добавил он, разворачиваясь лицом ко мне.
– Было бы чудесно, – выпалила я. – Это точно удобно?
Он пожал плечами.
– А почему нет?
Люк допил воду и, пройдя через всю кухню, остановился в паре сантиметров от меня. Я не сводила с него глаз, пока он тянулся к корзине фруктов, стоявшей за моей спиной, поэтому не успела заметить, как его вторая рука коснулась моего подбородка.
– Начнем завтра? – спросил он.
Мы одновременно опустили глаза: мука, которую он смахнул с моего подбородка, осела на его черные шорты, оставив на них белое пятнышко.
– Начнем завтра, – прошептала я.
ТОГДА
Производные.
Учитывая, что я была сосредоточена совершенно на другом, за этот час я узнала о них гораздо больше, чем рассчитывала. Мы с Люком расположились за столом, за которым обычно ужинали. Только теперь там не было никого, кроме нас двоих.
Мы сидели рядом, слегка наклонившись друг к другу, и наши головы соприкоснулись уже два раза. Я поняла, что легкий запах мяты, который я ощутила в машине, когда мы ехали забирать Роуэна с вечеринки Силии, все-таки исходил от Люка. Когда я пододвинулась еще ближе, то четко почувствовала свежий запах мыла, исходящий от его кожи. В моей голове тут же замелькали всевозможные обонятельные уравнения. Мятная жвачка + порошок с отдушкой «Океанский бриз», которым пользовалась Мэл = уникальный запах Люка? Или мятные конфетки + пока остающийся неизвестным гель для душа? Как бы то ни было мне нестерпимо хотелось уткнуться в грудь Люка головой.
Роуэн пах по-другому. От него исходил запах «Олд спайс», смешанного с потом, который, надо признаться, был не таким вонючим, как у других людей – если, конечно, не нюхать Ро, когда тот только вернулся с корта. Интересно, у них с Люком было разное мыло, хоть они и пользовались одним и тем же душем?
